Каждый сам выбирает (СИ)

— Цель заходит на атаку,— доложили на мостике,— батареи макропушек от первой по двадцатую готовы открыть огонь. — Отставить огонь,— запретил Саундвейв,— Ожидайте сближения и следите за энергетическими всплесками цели. Мы должны дать залп, когда он даст свой.

Омега довольно быстро накопил необходимую энергию, это зафиксировали на мостике Немезиды и приготовились открыть огонь. Ещё несколько секунд и Омега был совсем близко, а у его носовой части ярко горел энергетический снаряд, готовый был готов разорвать на куски вражеский крейсер. Ещё мгновение и энергетический шар начал перетекать в луч и тянуться прямо к мостику Немезиды.

— Сейчас!— скомандовал Саундвейв и как магма вырывается из бурлящих вулканов, так из бортовых пушек вылетели снаряды и устремились к Омеге. Всё произошло за считанные мгновения и корпус Омеги разразился двумя десятками взрывами, которые пробились через толстую кристальную бронью и разорвались в корпусе, оторвав от него целые куски. Но Омега уже успел выстрелить и эти повреждения лишь заставили раскалённый луч уйти в борт корабля, миновав мостик. Щиты Немезиды спасли корабль и приняли на себя колоссальный поток энергии, который начал обволакивать защитное поле, словно алая река голубой камень. Но долго держаться поле не смогло, луч всё же прорвался к корпусу и на последних издыханиях огненным мечом прошёлся по борту Немезиды, уничтожив большую часть макро-пушек, несколько ленс батарей, десяток турелей и что самое опасное — прорезав сплошную пробоину, тянувшуюся почти по всей длине корабля. Благо, что Омега исчерпал большую часть накопленной энергии в пустую и сейчас его орудие замолчало. Останки пушек и навесного оборудования сорвались с покорёженного корпуса Немезиды, открывая взор на раскалённую рану в борту, сквозь которую, из-за ныне отсутствующих щитов и турелей, на борт могли легко пробраться заражённые. Теперь, единственным спасением от тысяч летучих абордажников-заражённых были только бесстрашные пилоты и летуны десептиконов, что без капли сомнения на своих истребителях или же собственных двигателях героически врывались в окруживший крейсер рой, разряжая свои бластеры и лазганы в несметные полчища летучих тварей, чьи инстинкты самосохранения были подавлены Омегой и заменены на ужасающую боль в останках самосознания, что превращала их в безгранично жестоких и агрессивных убийц, готовых выполнить любой приказ, лишь бы прекратились их мучения, длинною уже которое тысячелетие.

В тоннеле эхом распространялись визги заражённых, умиравших в мучениях под лязгавшими гусеницами огнедышащих Лендрейдеров, утопая в грохоте бесконечной череды выстрелов. На счету каждого десептикона и каждого автобота уже был не один десяток убитых тварей, что продолжали лезть из дыр в стенах, потолке и полу. Счёт же тех, кто управлял спаренными тяжёлыми пулемётами и огнемётами броневиков, шёл уже ко второй сотне. Для неподготовленного солдата все эти выстрелы, улетающие в окутанных тьмой тварей, ужасающих одним своим видом, шёпот Смерти, что витала над горсткой солдат и их руками забирала растерзанные души, запертые в уже давно умерших телах, всё это было ночным кошмаром, который заставил бы его впасть в отчаянье и найти спасение в самоубийстве. Но каждый боец, вне зависимости от цвета эмблемы или ранга, знал, за чем он в этот решающий день спустился в тёмные тоннели, где за каждым поворотом ожидали острейшие зубы и когти, на которых засохла кровь не одного десятка жертв. Все они шли, чтобы вернуть себе свой разрушенный дом и были готовы собственными телами заполнить трещины в его фундаменте.

За бронетанковой колонной всё ещё оставались штурмовики, которые упорно продолжали пробивать себе путь сквозь завал и их терпение вскоре наградилось бы, дорога почти была свободна.

Немезиду очень сильно тряхнуло от атаки Омеги. Из-за чего всё, что не было приварено к полу, разлетелось по отсекам корабля. В том числе и все на мостике. Когда же поподнимались на ноги те, кто не отключился после удара об ближайшую стену, они тут же получили целый ряд докладов о последствиях этой атаки, которые не внушали ни капли оптимизма.

— Утечка хладагента верхнего левого ряда двигателей! — Отказ системы корректировки курса. — Нет сигнала от половины пушек. Правый борт безоружен!

Корабль еле держался в воздухе, и то лишь благодаря Кортане, которая на пределе своих возможностей доставляла команды до соответствующих узлов корабля в обход повреждённых инфокабелей. Лично управляла каждой турелью и регулировала тягу двигателей. Она просто физически не могла сказать даже слова, настолько была перегружена работой, не то что выдать какую-нибудь идею, чтобы избавится от Омеги. Ей оставалось надеяться только на смекалку Саундвейва и слаженность действий вехиконов, которые вовремя дадут ей правильные команды.