Каждый сам за себя

– Как утомительна порой бывает лесть. – смущённо улыбнулась Кира, обмахиваясь ладонью, словно веером. – Давай сразу к делу: чего ты хочешь?

– Ещё кофе. – широко оскалился «Череп» и продемонстрировал Кире пустую чашку. – Сваришь?

– Нет.

– Жаль. – сверкнул глазами «Череп» и был совершенно не расстроен её отказом.

Насвистывая себе под нос что-то задорное, он вышел из кухни и запер за собой дверь. Кира облокотилась на столешницу острова и нахмурилась. Из гостеприимного дома пора было отчаливать и поскорее. «Череп» корчил рожи, лебезил, заискивал, но ничего дельного, по сути, не предложил. Что на уме у «Перчатки» понять было в принципе нереально. Они меняли тактику, пытаясь подобраться ближе, а Кира всё не могла взять в толк: зачем?

День прошёл уныло и скучно. В сторону так и не прибранного «поля боя» Кира поглядывала уже не так уверенно, вероятно, сработало внушение. «Череп» больше не беспокоил, а за те несколько раз, что сопровождал её в туалет, не обронил ни слова, будто разом потерял всякий интерес. Для разнообразия можно было бы размять тело, но Кира с неудовольствием покосилась на «глазки» видеокамер по периметру и поборола в себе жажду к спорту. Готовить нужды не было: холодильник оказался полон фруктов и овощей. Но близился вечер и возвращение «Перчатки» Кира ждала с некоторым волнением. Он был из тех «мутных» людей, чью реакцию предугадать крайне сложно. Со своей приросшей к губам снисходительной улыбкой он может очередной раз негодующе покачать головой, с ней же свернёт тебе шею. Без колебаний. Уж такое складывалось впечатление!

Окунувшись в подобные мысли, Кира пропустила момент возвращения хозяина дома и даже вздрогнула, вдруг увидев в дверях «Перчатку», а не его приспешника. Сама Кира его интересовала мало, убедившись, что гостья на месте, мужской взгляд тут же скатился к уродливым разводам. Появившийся за его спиной «Череп» почесал голый затылок.

– Не силой же мне её заставлять! – произнёс он так, словно намекал другу на ограничение действий в отношении гостьи. Попенял, мол, просил не трогать – получай.

Самой Кире «Череп» весело подмигнул. «Перчатка» в этот момент глубоко вздохнул и неуверенно прищурился.

– А куда мадам ходит в туалет? – вдруг задал он вопрос. «Череп» задорно хрюкнул.

– В туалет мадам ходит в туалет! – едва сдерживаясь от откровенного смеха, доложил он.

«Перчатка» этому занимательному и крайне неожиданному повороту покивал.

– Чтобы ускорить процесс уборки, будет целесообразным походы в туалет отменить. – огласил он свой вердикт и, не позволяя Кире ни возмутиться, ни попытаться себя защитить, добавил специально для неё: – А если вдруг наша гостья решит воспользоваться с этой целью посудой, мы с удовольствием понаблюдаем за процессом.

– Прямо-таки с удовольствием! – со злым смешком возмутилась Кира, а «Перчатка» улыбнулся.

– С превеликим.

Макс ушёл, остался «Череп». Он озадаченно поглядывал на Киру, понимая, что все обвинения в итоге упадут на его бритую голову.

– Он это серьёзно? – неожиданно растерянно проронила Кира, нелепо разведя руки в стороны. «Череп» фыркнул.

– Скажи ещё, что я тебя не предупреждал. – буркнул он и скрылся за дверью. Раздался щелчок замка.

На нацистские методы «Перчатки» Кира даже успела обидеться. Жаль, выразить эту обиду было некому. «Череп» не реагировал на её деликатные постукивания в дверь. Вероятно, отправился делиться впечатлениями о прошедшем дне и о новом способе унизить Киру как человека и как женщину. Зло скрипнув зубами и пнув ближайший к двери стул, она едва сдержалась от того, чтобы расплакаться.

На следующее утро «Перчатка» заходить не стал. Кира слышала, как отъехала его машина. Не посетил её и «Череп». А когда она несколько раз стукнула кулаком в дверь, не открыл. Только спросил, как обстоят дела с уборкой. От бессилия пришлось зычно зарычать. В туалет хотелось ещё с середины ночи, но от одного только взгляда на фронт работ её воротило. Ну, не могла она уступить вот так нелепо! Порывы всё же взяться за тряпку усилились к обеду. Кира несколько раз подзывала «Череп» к двери. Даже опустилась до унизительного упрашивания, но тот оказался непреклонен и лишь весело похихикивал. Когда же она заверила, что всё убрала, ответил, что верится в это слабо. Кира вспомнила о вездесущих камерах, и устало взвыла. И терпение, и моральные силы были на исходе и она всё же расплакалась. Жалко и совсем уж заунывно. «Череп» тут же отреагировал:

– Тебе не реветь надо, а делом заняться. – посоветовал он через дверь. Кира раздражённо ударила кулаками по столу.

Аппетита не было, при взгляде на воду или сок, понятные позывы пульсировали словно в мозгу. Ближе к шести вечера, вконец измучившись и окончательно разуверившись в положительном исходе дела, Кира всё же пересилила себя, свои, как теперь уже казалось, глупые принципы и всё же навела порядок. Кухня сияла чистотой, но выпустить её по-прежнему никто не спешил. В доме словно всё вымерло, и даже на истеричный крик отозваться никто не торопился. Злиться было тяжело морально, потому Кира просто тихо сидела, подпирая спиной дверь.