Каждый сам за себя

– То есть ты не дашь мне телефон. – заключила она, но нотки вопроса всё же проскальзывали. «Перчатка» развёл руками.

– Слушай, я не перестаю тобой восхищаться! Только что был такой всплеск и вот я снова улавливаю попытку договориться.

– Так, я могу позвонить или нет?

– Ну вот, а ещё и удивительная настойчивость.

То, что Кира вдруг «потухла», мужчина заметил сразу. Она всё ещё пыталась удержать лицо, но когда «Перчатка» обошёл её со спины и обнял, перехватив одной рукой поперёк груди, а другой слегка прижимаясь к животу, жалостно всхлипнула. Она не хотела плакать и мужественно стиснула челюсти, горделиво потянула вверх подбородок. Макс прижался губами к её шее и едва уловимо качнул из-стороны в сторону.

– Маленькая… – заботливо прошептал он. – Маленькая обиженная девочка. – «Перчатка» по-доброму усмехнулся. – Не нужно пытаться противостоять мне. – посоветовал он, пока Кира продолжала смиренно стоять.

На какой-то момент она вдруг запуталась. И тепло, исходящее от мужчины, показалось ей настоящим. Как и явно слышимая в голосе забота. Опомнившись, Кира дёрнулась, пытаясь отстраниться, а «Перчатка» прижал её к себе сильнее, повёл носом от шеи к подбородку. Почувствовав чужое дыхание в уголке губ, Кира попыталась отвернуться, но его ладонь одним уверенным движением не позволила сделать этого. Длинные пальцы осторожно прошлись от подбородка к щеке, надёжно зафиксировав положение головы. А губы продолжили скользить по другой половине лица и остановились, прижавшись к виску.

– Ну, сейчас-то зачем дёргаться, а? – усмехнулся он, будто несмышлёной малышке. Обидно, что именно так Кира себя и чувствовала. – Я уже всё про тебя понял. – словно по секрету поведал он и горячие губы снова прижались к её коже, на этот раз в уголке глаза, который стал влажным от случайной слезы. – Мой маленький храбрый зайчишка. – восторженно, но очень тихо и нежно произнёс «Перчатка», путаясь пальцами в её волосах. – Обещаю, в следующий раз я сделаю вид, будто не замечаю, как трясутся от страха твои очаровательные ушки.

Он потешался, а у Киры не было сил и желания возразить. Она слушала тихий голос, который отчего-то казался гипнотическим, и давно поддалась мужской силе, откинувшись на его плечо. Даже не пыталась сопротивляться. Будто и не знала, зачем! И тепло, которое сейчас между ними… это ведь так естественно. Кира не заметила, как её ладонь скользнула по его руке, что так и удерживала под грудью. Это тоже было естественно: дарить ласку в ответ. Пальцы коснулись прохладной кожи, Кира опустила взгляд и нахмурилась.

– Что ты прячешь под перчаткой? – уточнила она, изучая узор на изделии. Мужчина хмыкнул:

– Оперировала и не знаешь?

Кира нахмурилась сильнее, а потом вскинула голову, чтобы видеть его глаза.

– Это ожог? – дёрнулась она от неожиданной догадки.

После операции Кира заметила на его груди, сбоку, отдельные «лепестки» – следы от огня, но тогда не придала значения, сейчас же затаила дыхание. Мужчина остался холоден к этому факту.

– Откуда?

Её интересу он улыбнулся уголками губ.

– В машине горел.

– Давно?

– Я уж и забыл когда, так что не вздумай меня жалеть.

– Я и не собиралась жалеть тебя, просто пытаюсь понять.

– И понимать меня тоже не надо. Ты здесь не для этого.

– Ты уже и сам не знаешь, зачем я здесь. – зло возмутилась Кира. – Заигрался, запутался. И врёшь через слово.

– Глупости. Всё я знаю. И вышвырну тебя, как только надоешь.

– Не вышвырнешь. Ты ко мне привязался.

«Перчатка» жёстко усмехнулся, а Кира и не думала ему уступать, смотрела твёрдо, говорила уверенно.

– Конечно, ты считаешь, что такие глупости, как привязанности, не для тебя. Нет, нет, вполне поверю, что ты по натуре одиночка. Но привязанность странная штука: ты мог насмехаться над подобными словами в двадцать лет, вероятно, делал вид, что привязанности не существует – в тридцать, пытался избежать её в тридцать пять. Но сейчас тебе сорок и привязанность всё равно настигнет. Ничего явного, мелочи… Но вот ты испытываешь эту непонятную потребность быть рядом с кем-то. Невзначай поднимаешь взгляд на стул, который прежде был занят. А сейчас этот стул пуст. Ты не испытываешь боли, особого дискомфорта, тебя не бросает в пот. Просто ты осознаёшь: теперь в твоей жизни всё будет по-другому. Я вот к тебе тоже привязалась, хотя не считаю это хорошей идеей.

– Не пытайся убедить меня в этом. Вдруг соглашусь? Вдруг захочу, чтобы ты была рядом всегда?

– Я не для тебя. – с ощутимой горечью прошептала Кира.

«Перчатка» поцокал языком.

– Неужто у зайки есть хозяин. Познакомишь?

– А ты будто бы злишься? – не до конца распознала Кира ироничный тон.

– Злюсь. А ещё во мне просыпается давно забытое чувство: ревность.

– Странно, правда?

– Что странно?

– Странно вновь почувствовать себя беспомощным, ведь привязанность делает нас такими слабыми. – с издёвкой заметила она.

– Так только кажется или ты действительно пытаешься меня в чём-то убедить?

– Вот видишь… ты даже в такой мелочи не уверен, сомневаешься. Что же будет потом?