Каждый твой вздох

— Болен. Меня тошнит каждый раз, когда вижу, как это место каждым днем все больше приходит в запустение. Я столько гордился тем, что работал у Донована. Стоит посетителю прийти сюда несколько раз, как я стараюсь запомнить его имя и какую выпивку он предпочитает. Твой па, упокой, Господи, душу, был точно таким же во всем, что касалось его постоянных клиентов.

— Знаю, — прошептала Кейт, сжимаясь от завуалированного намека на ее некомпетентность.

— «Донован» всегда был особым местом. Даже когда папа решил сделать его рестораном высшего класса, все равно сумел сохранить уют и тепло. Придал свой, только ему при сущий стиль, и именно это влекло сюда людей. Хочу быть честным с тобой, Мэри Кейт, и высказать все, что думают те, кто проработал здесь несколько лет. У тебя нетотцовск го таланта. Мы думали иначе, но оказалось, что ошиблись.

Кейт изо всех сил старалась не разрыдаться.

— Я провожу здесь не меньше времени, чем когда-то отец, — возразила она.

— Да. Вот только душу не вкладываешь. Если бы твой отец увидел меня одного за стойкой! Уж он не стал бы пожимать плечами и отсылать меня к Луису! Из кожи вон вылез бы, но прислал бы мне помощника, а заодно поинтересовался бы, почему Луис с самого начала об этом не позаботился!

Несмотря на все старания, слезы обожгли глаза Кейт, угрожая перелиться через край, и она, поспешно отвернувшись, направилась в обеденный зал.

— Скажи Марджори, чтобы при увольнении выдала тебе жалованье за два месяца вперед, — пробормотала она, имея в виду доверенного бухгалтера, работавшую на отца более десяти лет.

— Это ты ей скажи, Мэри Кейт Донован! — злобно заорал ирландец потрясенной девушке. — Это твоя работа. Ты — босс. Не я и не Марджори!

Кейт молча кивнула, пытаясь дышать ровно и медленно, чтобы не пришлось бежать в ванную и там корчиться в приступе рвоты.

— И еще одно! — продолжал кричать Фрэнк. — Почему ты позволяешь мне разговаривать в таком тоне? Твой па никогда бы такого не спустил.

— Иди к дьяволу, — прошептала Кейт.

— Я еще не закончил! — настаивал он.

Кейт, сжав кулаки, повернулась и увидела, что он, красный от гнева, перегнулся через стойку.

— Что стряслось с твоими глазами, если ты не замечаешь, что лимоны и лаймы, которые я ставлю на стол, несвежие? Почему не мчишься на кухню, чтобы допытаться, кто и какого черта позволяет компании поставлять нам такое дерьмо?

Кейт стойко промолчала. Но все же увидела, что метрдотеля Кевина Сандовски по-прежнему не было на месте в одиннадцать двадцать пять, когда она проходила мимо его стола. На кухне она нашла его, Луиса Келларда и нескольких официантов, которые должны были заниматься последними приготовлениями в обеденном зале, а вместо этого перешучивались с кухонными работниками.

— Что здесь происходит? — осведомилась она, как ей казалось, строгим, неодобрительным тоном.

Сандовски сполз с табурета, но ей показалось, что он выразительно закатил глаза, так чтобы видели официанты. Луис Келлард посмотрел на ее выпирающий живот и сочувственно улыбнулся:

— Кейт, у меня двое детей, и я знаю, каково приходится беременной женщине. Знаю, как трудно морально и физически выносить такое состояние и одновременно справляться с работой. Не стоит зря расстраиваться. Постарайтесь не обращать внимания на пустяки.

— Я не расстраиваюсь, — бросила Кейт, не совсем понимая, искренне он пытается ее утешить или просто хочет отделаться. — Но Фрэнк О'Халлоран сказал, что мы получаем некачественные продукты. Это правда?

— Разумеется, нет, — оскорбился Луис. — Просто у нас теперь идет меньше лимонов и лаймов, чем раньше, поэтому они лежат немного дольше.

— А почему у нас идет меньше лимонов и лаймов?

— Спросите у Марджори. У нее все цифры. Она точно знает, как идут дела. Сейчас у нас некоторое затишье. Но все не так уж страшно.

Кейт кивнула и выбралась из кухни.

— Если понадоблюсь, я буду в кабинете.

Кабинет отца — теперь ее кабинет — находился неподалеку от главного обеденного зала и был отделен от него оббитым панелями коридором. Из него можно было попасть в кабинеты бухгалтера и управляющего. Лестница, ведущая из старого трактира в квартиру наверху, была закрыта, а новая — расположена рядом с кабинетом отца. Квартира до сих пор оставалась в прежнем виде, но отец редко бывал в ней и заходил только в плохую погоду, когда не хотел ехать дома или работал допоздна.

Марджори сидела за столом, увлеченно барабаня пальцами по клавиатуре калькулятора. Вся столешница была завалена раскрытыми бухгалтерскими книгами.

— Фрэнк О'Халлоран собирается увольняться, — сообщила Кейт. — Прошу вас выдать ему жалованье за два месяца вперед.

Седоволосая бухгалтер подняла глаза.

— И вы собираетесь позволить ему уволиться?

— Как я могу его остановить? — процедила Кейт, впивалаясь ногтями в ладони.

— Не знаю. Думала, может, у вас возникнет идея?

— У меня есть одна идея.

— Какая именно?

— Не мешало бы нам поставить здесь компьютер. Эти книги также устарели, как…

— Как я? — иронически докончила Марджори.

— Я не это хотела сказать.