Каждый твой взгляд

— Объясните же скорее!

На миг Дэвид поднял глаза к потолку, как будто умолял высшие силы о помощи.

— В той жизни, которая стерлась из памяти, вы любили не меня, а мистера Мартина.

Хелена удивилась, что смогла твердо устоять на ногах.

— Не верю, — сказала она. А может быть, не сказала, а закричала, потому что Дэвид вздрогнул от внезапной силы ее голоса. — Я не могла любить мистера Мартина, потому что, увидев его, не почувствовала ровным счетом ничего!

— И все же любили с тех пор, как вам исполнилось двадцать два года, — меланхолично подтвердил Дэвид.

Что это? Нелепый сон, из которого никак не удается вырваться? Пять лет любить мистера Мартина?

— В таком случае почему же я не вышла за него замуж?

Дэвид пожал плечами.

— Обстоятельства помешали.

Хелена мучительно пыталась заглянуть в глубину сознания, за плотный занавес забвения, однако прошлое оставалось непроницаемым, как густой лондонский туман.

— Он джентльмен, я леди. Какие обстоятельства могли помешать нам вступить в брак, если мы того хотели?

— Он уже связал себя обязательствами прежде, еще до знакомства с вами. Не был помолвлен, но внушил весьма серьезные надежды. И не смог противостоять ожиданиям.

Смысл витиеватой фразы отозвался в сознании раскатом грома.

— Мистер Мартин женат?

— В весьма значительной степени.

— И когда же он женился?

— В феврале девяносто второго года, через шесть месяцев после вашей первой встречи.

Хелене показалось, что ее с силой толкнули в грудь.

— И несмотря ни на что, я любила его вплоть до катастрофы?

— Любили до такой степени, что не обращали внимания ни на кого другого. А со временем даже убедили его в необходимости тайных встреч.

Сейчас Хелена чувствовала себя так, будто лежала на земле, а дикие звери безжалостно ее топтали и рвали на части.

— Но как? Когда?

Лицо Гастингса потемнело от боли.

— Когда начался роман, известно только вам двоим, и больше никому. Могу сказать лишь одно: я обнаружил это в январе нынешнего года, после чего сестра и невестка немедленно увезли вас в Америку — от греха подальше.

И правильно сделали. На их месте Хелена поступила бы точно так же.

— К сожалению, чувства оказались настолько прочными, что, едва вернувшись, вы сумели вырваться из-под опеки семьи и встретиться с Мартином в отеле «Савой». Вот только свидание это организовала его свояченица. Специально для того, чтобы застать вас обоих на месте преступления.

От шока, унижения и презрения к себе Хелена с трудом дышала. Она смотрела на Гастингса, желая одного: чтобы тот замолчал. Но виконт неумолимо продолжал свой безжалостный рассказ:

— Я довольно близко знаком с мужем миссис Монтит, и он рассказал о ее интригах. К тому же мне повезло перехватить телеграмму, которую эта змея отправила Мартину от вашего имени. В результате я последовал за ним из клуба в отель, а когда понял, что должно произойти с минуты на минуту, бегом бросился по лестнице в номер, чтобы предупредить вас об опасности, в то время как свояченица поднималась туда же в лифте. Предпринимать что-то серьезное было уже некогда, а потому мы спрятали Мартина в ванной, а сами притворились, будто только что тайно поженились и празднуем медовый месяц.

В глубине души все еще теплилась надежда: секунда — и Дэвид рассмеется, признается, что пошутил. Однако разум заставил принять всю жестокость правды.

Хелена помолчала.

— И сколько же времени прошло между нелепым событием в отеле и катастрофой?

— Под экипаж вы попали на следующее утро.

Что сказал мистер Мартин? «Если кто-то и должен просить прощения, то исключительно я. Насколько понимаю, несчастный случай произошел, когда вы спешили на встречу со мной — скорее всего чтобы обсудить новую работу».

Нет, не о новой работе собиралась она разговаривать. Хелена густо покраснела. Трудно было представить себя бегущей по улице вслед за мужчиной, не замечая ничего вокруг.

— Неужели действительно ничего не помните? — тихо спросил Гастингс.

Она покачала головой. Наверное, так даже лучше. Господи, до чего же унизительно! Преследовать женатого человека, как будто он украл ее ридикюль.

— Что я в нем нашла? — Вопрос прозвучал словно во сне. Хелена искренне не понимала, как могла нарушить все мыслимые правила приличия ради того, кто во время недавнего визита не вызвал ни тени интереса.

— Мистер Мартин казался вам приятным, открытым человеком, и вы полностью ему доверяли.

— Но ведь это настоящее затмение разума! Я рисковала, могла погубить и себя, и всех своих родных. Они были бы вынуждены отказаться от меня. А малыш, которого ждет Венеция? Я никогда бы его не увидела.

— Не забывайте, что мы говорим о семействе Фицхью. Ваши родные всегда отличались широтой взглядов: позволили поступить в университет, организовать издательство… и при этом ограничились лишь выражением легкого недоумения. Разумеется, точно так же они разрешили бы встречаться с ребенком Венеции, но только втайне от всего света.

Хелена едва дышала от отвращения к той эгоистичной, безрассудной женщине, о которой только что рассказал Дэвид.