Каждый умирает в своем отсеке

Но аварии случаются, и, к сожалению, нередко. В них, как правило, виноваты конкретные люди, до конца не выполнившие свои функциональные обязанности. И если у Андрея в первом отсеке было все нормально, то в седьмом человеческая беспечность и военно-морской пофигизм уже готовили почву для трагедии...

* * *

...На современных лодках регенерация воздуха, т.е. химическая реакция, связанная с поглощением углекислого газа и выработкой кислорода, происходит автоматически. Специальный агрегат - раздатчик кислорода — периодически подает в отсек этот важный для дыхания газ, уровень которого замеряет газоанализатор. В седьмом отсеке газоанализатор на кислород был неисправен. Об этом знали командир отсека и начальник химической службы, но, как нередко случается, им не хватило времени устранить на берегу этот на первый взгляд не очень серьезный недостаток. В результате постоянный контроль за процентным содержанием кислорода в атмосфере отсека и управление автоматическим включением и выключением самого раздатчика не производились.

Специалисты знают: если неисправен газоанализатор, то сам раздатчик кислорода автоматически закрыться не может. По этой причине содержание

О2 в отсеке превысило допустимые параметры и продолжало расти. Если допустимым считается уровень: 21,5% - 23% (т.е. на 0,5% - 2% выше, чем в земной атмосфере), то в седьмом отсеке он перевалил уже за 30% и продолжал расти.

При таком высоком процентном содержании кислорода любой, даже самой безобидной в обычных условиях причины было достаточно, чтобы возник объемный пожар.

И такая причина появилась в лице матроса Васи Веретенко. В кормовой части седьмого отсека он как раз в это время лениво прикидывал, что до увольнения оставалась всего неделя, а его ДэМэБовская форма до сих пор не готова. Такую форму флотские "годки" начинали любовно мастерить примерно месяца за три до увольнения. Сие облачение, сильно аляпистое и во многом отражающее эстетический вкус и интеллектуальный уровень его владельца, включало в себя несколько основных элементов.

Во-первых, брюки - ушитые впритирку на заднице, ляжках, коленях и расклешенные до 40 сантиметров снизу. Во-вторых, бескозырка типа "плевок" — маленькая, чтобы помещалась лишь на затылке, с длиннющими лентами ниже спины. На ленты навешивались огромные якоря, тайком похищенные с парадных тужурок офицеров или мичманов, что хранятся в каждой каюте. На самом "плевке" обязательно чтоб была надпись готическими буквами "Северный флот" или, еще лучше, название лодки - "Барс", "Акула", "Вепрь", "Тамбов". Надпись была особенно знатной. Ее густо покрывали лаком вперемешку со светонакопителем, заранее тщательно соскобленным с циферблатов лодочных приборов, светящихся в темноте. Веретенко уже представлял, как он небрежно рассекает в этой форме возле клуба в родном хуторе Верхнедонское, что в Ростовской области, а под руки его держат две местные первые красавицы - Валька Донцова и Танька Евстратова. Красота! Ради этих вожделенных минут Веретенко загубил не один прибор. Одно плохо - еще не готовы пышный аксельбант и погоны. По замыслу на плечах у Василия, над золоченой лычкой старшего матроса, должны располагаться буквы "СФ", также обильно покрытые "приватизированным" на лодке светонакопителем. Но их надо еще спаять, затем отполировать, а уж после этого покрывать составом.

Посему следует спешить, это его последний выход в море, так как через неделю домой - в жаркие объятья Вальки и Таньки.

Василий сладко потянулся и засунул руку за кожух кабель-трассы, где у него хранилась заветная коробочка с металлическими буквами. Полюбовавшись вволю этим произведением искусств матросской смекалки и выдумки, Веретенко включил паяльник, который захватил с собой на выход в море, и стал ждать, пока тот нагреется...

...Через полторы минуты в седьмом отсеке атомной подводной лодки уже бушевал объемный пожар большой интенсивности. Произошла разгерметизация системы воздуха высокого давления, что вызвало быстрое повышение температуры и давления. Седьмой отсек напоминал мартеновскую печь, где все живое превратилось вначале в горящие факелы, а затем в скрюченные головешки. В последние секунды жизни Вася Веретенко даже не успел понять, что именно он со своим гребаным паяльником и явился своеобразным детонатором трагедии...

* * *

...Через несколько минут на пульте вахтенного механика загорелась лампочка, сигнализирующая, что температура в седьмом отсеке больше 70 градусов.

— Что за хреновина творится, — возмутился тот. — Вахтенный офицер, запроси седьмой, что там у них происходит?

Пока безуспешно вызывали седьмой по "Лиственнице" (название внутрикорабельной системы громкоговорящей связи. — АВТ.), из шестого доложили, что к ним в отсек просачивается дым, а смежная с седьмым отсеком водонепроницаемая переборка сильно нагрелась. Из седьмого сообщений не поступало. Командир посмотрел на комдива, а тот коротко бросил:

— Нечего на меня смотреть, сам знаешь, как действовать...

— Аварийная тревога! Пожар в седьмом отсеке, — после пронзительного звукового сигнала начал приказывать командир.