Каждый в нашей семье кого-нибудь да убил

– Ты не убивал его… Ты же сказал, его подстрелили. А деньги чьи? – (Майкл пробурчал что-то невнятное.) – Он наверняка их украл. Скорее всего. Ты выкрутишься.

– Там двести шестьдесят тысяч.

Читатель, мы с вами уже знаем, что на самом деле их было двести шестьдесят семь тысяч, но тогда меня поразило, что у Майкла не было времени вызвать «скорую», а наскоро пересчитать наличные он успел. В противном случае, если бы он высказывал предположение, то назвал бы какое-нибудь более круглое число – двести пятьдесят тысяч, например. Кроме того, сумма была произнесена как-то призывно. По тону я не мог понять: то ли он предлагает мне часть денег, то ли констатирует факт, который важен для принятия решения.

– Слушай, Эрн, это наши деньги… – начал упрашивать меня Майкл.

Значит, это было предложение.

– Мы не можем просто оставить его здесь. – И потом я добавил так твердо, как не говорил ни разу в жизни: – Я не оставлю.

Брат немного подумал и кивнул:

– Пойду проверю, как он там.

Отойдя от меня, Майкл присел на корточки рядом с телом. Пробыл там пару минут. Я был рад, что приехал, и продолжал тешить себя мыслью, что поступил хорошо. Старший брат редко прислушивается к словам младшего, но без меня ему здесь не обойтись. И я сделал все правильно. Этот мужик все это время был жив, и мы отвезем его в больницу. Майкл высокий, и мне было плохо видно, что происходит, только его согнутая спина и руки, тянущиеся к голове мужчины, – видимо, он догадался поддержать ее на случай повреждения позвоночника. Худые плечи Майкла двигались вверх-вниз. Сердечно-легочная реанимация, запуск человека, как газонокосилки. Я видел ноги раненого. На одной не было ботинка. Мой брат провел рядом с телом уже довольно много времени. Что-то не ладилось. Мы на странице 25.

Майкл встал и вернулся ко мне:

– Теперь можно его хоронить.

О чем он? Нет. Нет. Все это неправильно. Я отшатнулся и грохнулся на задницу. Липкие нити паутины обвили мои руки.

– Что случилось?

– Просто он перестал дышать.

– Перестал дышать?

– Да, перестал.

– Он мертв?

– Да.

– Ты уверен?

– Да.

– Но как же так?

– Он просто перестал дышать. Иди подожди в машине.

Моя сводная сестра

Глава 2

До моей личной истории мы еще доберемся, но сперва я должен рассказать вам еще кое о ком. Убил бы того, кто придумал, что воссоединение нашей семьи должно произойти на горнолыжном курорте.

Обычно я решительно отвергаю любые приглашения, к которым прилагается Excel. Но тетя Кэтрин – спец по излишне тщательной подготовке ко всему, и в присланном ею электронном письме приглашение на воссоединение семьи Каннингем-Гарсия завершалось анимированной пиксельной снежинкой и списком лиц, присутствие которых обязательно. В семейных кругах я хорошо известен как мастер отговорок – не то чтобы кто-то действительно был против моего отсутствия на подобных мероприятиях в последние три года, – в моем репертуаре появлялись то заболевшее животное, то разбитая машина, то рукопись, требующая немедленного завершения.

На этот раз Кэтрин не принимала отказов. Приглашение обещало веселые выходные в уединении, где мы все сможем наверстать упущенное. Она выделила жирным шрифтом слова «мы все» и «обязательно». И хотя «мы все» не имело в виду конкретно меня, я знал, что́ это означало, а следовательно, собирался поехать. Кроме того, в промежутках между заполнением таблицы, где нужно было указать, есть ли у меня аллергия на что-нибудь, каков размер моей обуви, какой стейк я люблю, какой номер у моей машины, я позволил себе пофантазировать об одетой в снежные шапки деревушке и выходных, радующих бревенчатыми домиками и треском горящих в очагах дров.

Вместо этого у меня от холода разболелись колени, и я на час опоздал на ланч.

Я не предвидел, что дорогу никто не расчистит. День стоял ясный, неяркое солнце слегка подтопило укатанный снег, и шины моей «хонды-цивик» стали проскальзывать, так что пришлось вернуться по своим следам к подножию горы и по баснословной цене взять в аренду цепи, а потом стоять на коленях в снежной каше и, упираясь плечом в корпус машины, с большой натугой надевать их на колеса, сбивая с носа сопли, которые мигом превращались в ледяные сталактиты. Я так и торчал бы там, если бы женщина со шноркелем[1] не подъехала на «лендровере» и с легкой укоризной не подала мне руку помощи. Снова получив возможность двигаться, я то и дело поглядывал на часы, стрелки на которых неуклонно ползли вперед, и разрывался между желанием прогреть машину и необходимостью разморозить стекла с помощью кондиционера, но дергался я напрасно: на мне теперь были цепи, и я не мог ехать быстрее сорока. Насколько опаздываю, я знал точно благодаря присланной Кэтрин таблице с расписанием.