Каждый за себя, а Бог против всех. Мемуары

Вернер Жану – один из самых близких моих друзей, а поскольку зовут его так же, как меня самого, я зову его просто Жану. Он вырос в ГДР, в саксонском Фогтланде, в самых скромных условиях – без отца, пропавшего под Сталинградом, и уже в четырнадцать лет начал работать шахтером. Трудился на вольфрамовой шахте в тяжелейших условиях, а когда ему стукнуло девятнадцать, попытался бежать на Запад. Но с поезда в сторону Западного Берлина его сняли, поскольку он вызвал подозрения: он имел все свои бумаги при себе. Паспорт отобрали. Но через несколько дней ему все-таки удалось сбежать – с паспортом брата-близнеца. В Кёльне он работал на сталепрокатном стане, а параллельно – на консервном заводе. И рвался в большой мир. Вскоре накопил достаточно денег, чтобы купить велосипед и билет на пароход до канадского Монреаля. Поначалу он был вместе с другом, но тот уже через несколько дней повернул назад. А Жану проехал на велосипеде через весь Американский континент на запад к Тихому океану. По дороге работал – собирал урожай – и в разговорах выучил английский. Неграмотным он не был, читал хорошо, но проблемы с письмом у него оставались. Он ехал дальше на юг, в полном одиночестве – через США и Мексику в Центральную Америку, где выучил испанский и начал фотографировать. Его фотографии этого периода очень своеобразны, выразительны и весьма далеки от любых модных веяний, поскольку об актуальных направлениях он тогда не имел ни малейшего понятия. Через три с половиной года пути Жану осел в Лиме: стал работать фотографом для местных газет. Там меня и познакомил с ним футбольный тренер Руди Гутендорф, который на заре Бундеслиги тренировал пять разных команд, а позже национальные сборные по всему миру. Когда я наездами бывал в Лиме, готовясь к съемкам «Агирре», я принимал участие в разминках его команды «Спортинг Кристал». Однажды для тренировочной игры первой команды – команда A против команды Б – не хватало одного человека, и Гутендорф поставил в команду Б меня. На какой позиции я хочу играть? Я сказал, что мне все равно, но хочу попробовать сыграть против Гальярдо. Этот нападающий сборной Перу после чемпионата мира в Мексике вместе с Пеле и другими великими футболистами того времени был включен международным сообществом журналистов в число лучших одиннадцати игроков в мире. Гальярдо был спринтером, причем совершенно сумасшедшим, и на поле всегда вел себя непредсказуемо. Мне хотелось хотя бы осложнить ему жизнь, стать для него препятствием, поэтому я старался везде следовать за ним. Через десять минут я получил мяч и к тому моменту совершенно перестал понимать, кто в каких футболках играет и в каком направлении мы двигаемся, а еще через пятнадцать минут с судорогами в желудке я уполз с поля, и меня несколько часов рвало в зарослях олеандра. Жану вытащил меня из этих кустов, и мы с ним сразу же подружились. В «Агирре» он, стоя на плоту, кружит по порогам, пока Агирре не сшибает его выстрелом из пушки. Жану – человек, не поддавшийся цивилизации, он сформировал себя сам целиком и полностью – единственный из всех моих знакомых, который и в самом деле не был переформатирован обществом.