Каждый за себя (СИ)

   Сердце зашлось от ужаса - узкий лаз был тесен, холоден и казался бесконечным. Сверху осыпалась земля, но девушку, брошенную на скользкий отрез синтетической ткани, вытянули на поверхность, снова взвалили на плечо и понесли, время от времени перебрасывая с рук на руки, будто мешок с мусором. Закончился путь возле негромко урчащего автомобиля. Тут Айю безо всяких сантиментов запихали в багажник, второпях приложив головой о дверцу и рукой о бортик. Зато сразу после этого накрыли теплым одеялом.

   Накрыли с головой. И в этот миг девушке стало ясно, что все. Совсем все. Конец.

   Устроить ее аккуратнее похитители не догадались, правая рука оказалась прямо на лице, закрыв рот и нос, а душное покрывало отсекло даже то немногое, что удавалось вдохнуть. Рассудок забился в панике, беззвучный крик застрял в горле, а перед глазами уже плыли багровые круги, когда кто-то сдернул ткань, выругался и развернул бесчувственное тело, подарив Айе возможность дышать. После этого голову ей зафиксировали, подперев с двух сторон, а потом багажник захлопнулся, и машина рванула с места.

   Укачало мгновенно и страшно. А может, парализатор перешел на новую стадию воздействия - Айю вырубило.

* * *

   Она пришла в себя, когда чьи-то холодные пальцы оттянули ей веко.

   Яркая вспышка света. Почти неощутимый укол в окоченевший палец. В голове сплошной сумбур. Темнота. Вонь, будто со свалки.

   Ее ощупывают, куда-то кладут, отходят, подходят, что-то говорят, но она не понимает, что именно. Сознание - то ли от парализатора, то ли от ужаса - плывет, будто при высокой температуре.

   Потом кто-то равнодушно сообщает, что не те образцы и сделка отменяется. Его спрашивают, мол, какого хрена, и говорят, что платить за рейд, сука, все равно придется. Затем было что-то про жопоруких и про то, что "чего просили, то и достали". А затем все вдруг начали орать, и Айя оглохла от выстрелов.

   Когда стихло, ее снова взвалили на плечо, снова куда-то потащили. Опять голова, волосы и руки болтались во все стороны.

   Потом были машина, багажник, скорость, крутые повороты, резкий тормоз, очередной подъем на плечо, лестницы, вонь, падение на что-то мягкое, споры, ругань, вопли.

   Кто-то матерился, мол, такой, сука, рейд - и сдавать в бордель? Да на те деньги, которые на вылазку ушли, три десятка шлюх можно было купить, а не одну, пусть и из корпоратов. Говорили еще, задрав ей майку, мол, погляди - ни сисек, ни жопы, что тут трахать? И другой голос вторил - дескать, еще и рыжая к тому же, в веснушках, как в лишаях.

   Потом подошел кто-то куда менее нервозный, видимо, старший, прервал спор, велев везти к доку - типа, "по запчастям всяко выгоднее, чем целую в бордель, хоть часть бабок отобьем". И ее опять повезли. На этот раз уже не устраивали удобнее, не укрывали одеялом, швырнули в багажник и рванули с места так, что пленницу мотнуло и приложило о борта сперва лбом, а потом затылком.

   Слишком много всего за одну короткую ночь. А, может, утро уже? Наверное, утро... Тело закостенело от холода, а рассудок - от безразличия. Страх вымотал, и теперь Айя совершенно равнодушно ждала, что случится дальше. Много позднее она поняла: равнодушие на самом деле было банальным отходняком, парализатор постепенно переставал действовать.

   Из машины ее выдернули чуть не за волосы.

   Голова кружилась. Айя совсем потеряла ориентацию в пространстве. Ее бросили на что-то жесткое и холодное, снова посветили в глаза фонариком. Покрутили, ощупали, намазали живот холодным скользким гелем и неспешно провели датчиком УЗИ, затем стянули плечо жгутом, больно прищемив кожу фиксатором, но даже не обратили на это внимания и с хрустом всадили в руку иглу.

   Голоса доносились издалека. Говорили, что здоровая, чистая, значит, можно брать всё - от сетчатки до сердца. Яростно и долго торговались. Потом сошлись. Снова подняли, но отнесли недалеко - в соседнюю комнату, где кулем свалили на кровать и оставили, наконец, одну.

   Отходняк был жестоким. Все тело начало дико колоть, даже кончики пальцев, даже ребра и уши! А такого бешеного тремора у Айи и вовсе никогда не было - колотило, будто за отбойный молоток держалась. Вместе с чувствительностью возвращалась способность думать, анализировать, а следом пришел панический ужас.

   Каморка оказалась тесной и темной - чулан с узкой кроватью. И воняло здесь хуже, чем в засорившемся туалете.

   Айя кое-как села и обхватила себя руками за плечи. Замерзшая. Растерянная. Униженная. Почти голая. И грязная. В земле, медицинском геле, крови...

   Когда за стеной раздался грохот выстрела, девушка подпрыгнула и забилась в угол кровати. Спрятаться было некуда. Из соседней комнаты донеслись крики - истерично орал мужчина, причем в голосе слышалась даже не паника, а дикий ужас. Вопли стали громче, потом завизжал какой-то инструмент, и ор перерос в вой, сменившийся булькающим хрипом. Айя зажала уши руками и поняла: скоро она сама будет вот так же заходиться во все горло.

   Дверь в кладовку высадили ударом ноги. Пленница вздрогнула всем телом и вжалась в стену. Орать не смогла. Голос пропал, будто его отрезало.