Каждый за себя

Винса, в отличие от спокойных корейцев и полной предвкушения Су Мин, глодало смутное беспокойство. Оно сосредоточилось на одной простой, но совершенно абстрактной мысли: он что-то упускает. Однако, как ни силился рейдер понять причину тревоги, ни к какому определенному выводу прийти так и не смог. Перебирать в памяти и анализировать минувшие события он прекратил еще вчера в зале «Норы». Если чуйка голосит, а причин ты понять не можешь, то не страдай фигней, просто будь осторожней обычного. Озарит, так озарит, нет, так нет. Ну и ещё ему было крайне любопытно, что же попросит за свою помощь Су Мин и как она сделает их будущее сотрудничество взаимовыгодным. Что сделает, он даже не сомневался, и эти мысли, как ни крути, были гораздо приятнее пустого перебора событий. А сегодняшний обмен и прочее… Что обмен? Всё сделано, осталось доиграть финальный тур и посчитаться.

Рекс шёл позади всей группы, приотстав на несколько шагов, и в голове у него царил полнейший хаос. Слишком многое за последние несколько дней произошло в его жизни впервые. Первый выход за периметр, старший группы, в котором он с удивлением узнал Винсента Хейли — личность весьма известную и более чем неоднозначную, штурм здания, грохот пулемета, разрывы гранат, а потом узкий нож в руке и беспомощный человек на коленях… Первое в жизни сомнение. Первое убийство. Первый загул. И первая женщина. Не в том смысле, что вообще первая-первая, а… первая настоящая.

И потом вдруг подгулявшая Кара, отчитывающаяся о чем-то Винсу, внезапные угрозы недавних товарищей, разговор с Мэрилин, убитые граффитчики, косяк перед Су Мин, когда, оказывается, можно было умереть за несколько неловко сказанных слов, да так и не успеть этого понять, снова разговор с Винсом, а потом опять с Мэрилин… И, наконец, шаг за порог из света во тьму — вслед за людьми, которым нельзя верить, но за которыми нельзя не пойти.

Впервые, наверное, он по-настоящему пожалел об уходе из ГБР. Там всё было проще: понятнее и мир, и жизнь, и свое место в ней. А теперь… теперь нет старшего, который скажет, что делать и как действовать, нет товарищей, которые прикроют. Теперь он вдруг один перед целым миром — уязвимый, неопытный и отчаянно желающий этот мир понять, удержаться в нём, даже если земля под ногами дрожит, а всё вокруг рушится. И он должен устоять, не упасть, не сделать глупость, потому как мир, внезапно оказавшийся сложнее, паскуднее и грязнее, одновременно с этим оказался притягательнее и интереснее, чем прежде. В нём вдруг развернулось так много дорог, так много смыслов и так много вероятностей, что Рексу стало невыносимо обидно сойти с дистанции до срока.

А они всё шли и шли вперёд по пустым разрушенным улицам…

Спустя пару кварталов добрались, наконец, до замаскированного квадра. Бойцы Су Мин уже сбросили с него и свернули масксеть.

— Увидишь Бивня, передавай привет, — Винс поцеловал кореянку в лоб.

— И ты туда же, — упрекнула она. — Передам, — девушка легонько коснулась запястья рейдера и улыбнулась: — А ты возвращайся. Я буду рада.

…Винсент выждал несколько минут, пока семеро азиатов не растворились в темноте, и только тогда завел двигатель. Рекс покрепче ухватился за края сиденья.

Несколько минут — и лишь быстро остывающий тепловой след показывал, что на этом пятачке недавно расстались люди.

* * *

Ночь тянулась бесконечная и сумбурная. Айе очень хотелось спать, но она боялась, что отрубится и не услышит, если Керро понадобится помощь. В дурной полудреме ей снился какой-то бред. Девушка то и дело вскидывалась, прислушивалась к дыханию лежащего рядом мужчины — дышит? Дышит. Кто же мог подумать, что так страшно быть рядом с беспомощным человеком, зная, что ему плохо, а ты ничем — вообще ничем! — не можешь помочь.

Однако тишина, темнота и ровное дыхание Керро раз за разом делали свое дело: Айя засыпала, чтобы через какое-то время опять вынырнуть из полузабытья. В итоге ближе к утру она совсем извелась, уморилась и свалилась в чёрную бездну, из которой вырвалась, когда человек, лежавший рядом, зашевелился и приподнялся на локте.

— Ты чего? — мгновенно села Айка. — Плохо? Воды?

В темноте было слышно, что он усмехнулся, но беззлобно, без ехидства:

— Пора вставать.

— Ага.

Она прошлёпала к выключателю и, едва зажегся свет, устремила на Керро обеспокоенный взгляд. В слабом сиянии флуоресцентных ламп рейдер казался землисто-серым, чуть ли не обескровленным. А судя по тому, как подогнулась рука, которой он опирался об пол — неспособным не то что идти, но даже и просто встать.

Впрочем, всё это Айя решила держать при себе. Она быстро приготовила завтрак: Керро — бульон, себе — банку консервов. Вопросов никаких задавать не стала, давая мужчине собраться с силами. Он молча пил сублимат и, похоже, думал о том же, о чём спутница: как-то надо идти.

«Чёрт, — нервничала про себя девушка, — если на него надеть броник и оружие, он ведь под их весом упадет. Чёрт!!!»

Наивные надежды на то, что утром Керро станет значительно лучше, не оправдались. Лучше-то ему, конечно, стало. Но не особо…