Каждый за себя

— Ибо шел я долиною смертной тени, и не было окрест ни зверя, ни человека. И лишь отчаяние было моим спутником, да густой туман окружал меня. Из тумана того выходила нечисть бесовская в обличье людском, смущала меня и жестоко мучила, но не имел я сил дать отпор истязателям. И было так сто лет и один день. Но на сто второй день рассеялся туман и узрел я белые стены и дверь с замком, но без ручки, а в руке моей была скрепка канцелярская, вложенная Господом. И отомкнул я замок, но не поддалась дверь, а Господь шепнул: «Не время еще! Выжди». И выждал я время не долгое и не краткое — до того как мигнул свет, знак подавая, и щелкнула дверь, что преграждала мне путь к свободе. А как вышел я, то увидел нечисть в людском облике, что бежала ко мне, занося палку черную. Но что может сила бесовская против того, кому сам Господь путь указал? И отобрал я оружие адово, и трижды по десять раз опустилось оно на голову вражью, покуда не перестала нечисть в обличии людском дергаться. А Господь сказал мне: «Иди! Дам я тебе товарищей в пути, чтоб не сгинул ты, неся слово мое, иди и найди их!» И долго ходил я меж стен белых и нашел себе товарищей верных.

Тут Тереза очередным широким взмахом руки обвел собравшихся за столом умалишенных и торжественно закончил:

— И многая нечисть пала пред нами! А когда выходили мы за ворота, то явился Господь предо мной въяве и сказал: «Теперь ты свободен! Иди в мир и помогай слабым, как Мать Тереза. Будь моей правой милосердной рукой, но ежели Зло встанет на пути твоем, то стань левой карающей дланью моей, и да будет враг повержен столько раз, сколько увидишь ты его». Такие дела, — совершенно нормальным голосом заключил парень и опрокинул в себя стакан.

Есть Айе расхотелось. Она отставила тарелку и долгим взглядом обвела сидящую за столом компанию. Значит, они и вправду пациенты клиники, сбежавшие из-под надзора? Но почему такая одинаковая мания у всех? Почему каждый думает, будто он — персонаж не то книги, не то фильма?

Всех стало так жалко… Но тут же девушка поняла — еще буквально чуть-чуть, и она сама с ними рядом тронется. Никакой нормальный рассудок такое долго не выдержит. Хотя у Керро как-то, вон, получалось.

Впрочем, сидящим за столом было плевать на Айю с ее жалостью и проблемами, они отдыхали, разговаривали, смеялись, спорили, а девушка волей-неволей разглядывала каждого. Странно одетые, нелепо выглядящие, они все же не казались ей больше безобидными чудиками. Совсем не казались.

Например, Эсмеральда. Смугла и хороша собой. Ее красное платье ярким пятном выделяется среди прочих нарядов. Но на цыганку девушка походила мало, даже несмотря на карты, которые постоянно крутила в руках. Причем крутила с ловкостью заправского шулера. Айя даже залюбовалась. Но вдруг «цыганка» взяла одну из карт и молниеносным движением рассекла лежащий на тарелке кусок крысятины, а саму «карту» воткнула в стол.

Мальчик в зеленом. А, может, и не мальчик. Сидел, откинувшись к стене, и смотрел в никуда. Взгляд отрешенный, пустой. Как у наркомана.

Здоровенный бугай со шрамом во все лицо. Светловолосый, неулыбчивый, с такими плечищами, что в двери, наверное, проходит боком. Парень в красном комбинезоне, суетливый, постоянно вскакивающий, подвижный, как ртуть. Он то дергал синюю в желтый горошек бабочку на голой шее, то чесался, то ерзал, то снова вскакивал и бестолково суетился — задевал чужие стаканы, опрокидывал пустые бутылки, спотыкался о ноги сидящих.

Среди всех присутствующих Керро выглядел, пожалуй, самым адекватным. И все-таки… Док, сверкающий оголенными внутренностями, нет-нет, а всплывал в памяти. Тогда Айя опускала взгляд в стакан с сублиматом, стараясь не привлекать к себе внимания. Пару раз ей предлагали выпивку, но девушка отрицательно качала головой. Она ни разу не пила спиртного и не считала, что именно сегодня следует начинать. Бок дергало, начало знобить, хотелось лечь, свернуться калачиком и чтобы все отстали. Хотя… к ней никто и не приставал.

Этим обстоятельством Айя решила воспользоваться. Пробралась за спинами пьющей сумасшедшей братии и устроилась в уголке — между стеной и доктором Куин, деликатно подвинувшейся к Щелкунчику, чтобы гостье было удобнее. Остальные на Айкины маневры не обратили внимания и девушка, зажав рукой больной бок, села, подтянув колени к груди. Она хотела обдумать свое бедственное положение, но мыслей в голове не было. Сознание сковала пустота, какая бывает от переизбытка информации, когда мозг пытается, но никак не может систематизировать все новое.

Начало ломить виски. События последних восемнадцати часов мелькали перед глазами — обрывки фраз, воспоминания… Самое отвратительное заключалось в том, что Айя впервые в жизни не знала, что делать. Хотелось одного — возвратиться домой. В родной интернат, к удобствам, теплу и понятному будущему. К наставникам, ребятам из группы «2Б», грядущему поступлению в колледж и последующему устройству на работу. Возвратиться! Просто жить, просто учиться и работать. Приносить пользу общему делу, а не скитаться в трущобах без цели и смысла.