Каждый за себя

— Конечно, в результате перепрограммирования и произошедшего впоследствии сбоя мы были вынуждены констатировать неудачу. Но был один, безусловно, положительный момент: в процессе эксперимента у образца обнаружился забавный побочный эффект — фотографическая память. К сожалению, соответствующую программу мы закрыли за полгода до этого. Однако неожиданное свойство памяти позволило счесть образец не совсем безнадёжным. Школьный курс, необходимый для ее возраста, девочка освоила буквально за считанные месяцы, здоровьем обладала крепким. В общем, решили, что на выполнение простейших производственных задач вполне сгодится.

Эледа хмыкнула про себя и спросила:

— А какие-то еще побочные эффекты от вашей работы могут быть?

Собеседник развел руками:

— Стандартные. Обычно продолжительность жизни у людей с такой трансформацией сознания весьма низкая — десять-пятнадцать лет после проведенных манипуляций. Сами понимаете, вторжение в чужой разум и, тем более, внесение в него изменений — чреваты. К тому же у перепрошитых образцов редко, но случаются срывы, которые переходят в разного рода тяжелые психические отклонения, например, в аутизм или кататонический ступор.

Агент Ленгли постучал пальцами по подлокотнику кресла и спросил:

— А бывали случаи, когда к образцам возвращалась память? Полностью или частично. Насколько это возможно?

Спайк Дэвидсон покачал головой:

— Ни на сколько. Автобиографическая память не вернется, поскольку стерта. Ее нет. Если какие-то обрывки и сохранились, то могут всплыть короткими вспышками на рефлекторном уровне при определенных ассоциативных условиях, что, в свою очередь, лишь ускорит процесс самоуничтожения. Семантическая память, конечно, в норме, моторная память частично сохранена. Полное же возвращение замененной личности исключено. Если подобное случится (предположим невозможное), образец умрет от обширного кровоизлияния в мозг.

Мисс Ховерс подалась вперед:

— Вы говорите «при определенных ассоциативных условиях». Какого рода условия имеются в виду?

Инженер повел бровями:

— Ну, скажем, погружение в непривычную враждебную среду. Или, наоборот, возвращение в исходную. Эффект дежавю может что-то пробудить. Вполне. Но это чревато возникновением серьезных побочных эффектов: головными болями, носовыми кровотечениями, потерей ориентации… Как итог — мозг не выдержит нагрузки. Чем больше эпизодических воспоминаний всплывет, тем выше риск развития отклонений. Вообще, скажу вам честно, попади к нам данный биоматериал в более зрелом возрасте, с ним обращались бы куда бережнее и процесса киборгизации он бы не избежал, но в данном случае — в пубертатном периоде с такой нестабильной травмированной психикой…

После этого разговора Эледа и села за просмотр архивных записей. Села из чистого упрямства и желания понять, что же представляет собой Айя Геллан. На поверку оказалось — ничего. Безусловно, она была куда как интересна до нейропрограммирования и переработки сознания. То, что получилось после… Правильнее было бы называть биоматериалом созданную инженерами Айю Геллан, нежели девчонку, из которой ее сотворили.

Больше в «интернате номер сорок семь для детей с задержкой в развитии» делать было нечего.

Обратную дорогу Эледа провела в размышлениях, глядя в иллюминатор.

…По возвращении в интернат номер восемнадцать агент Ховерс в совершеннейшей задумчивости приняла душ, переоделась и собрала вещи.

Дальше находиться на месте происшествия было бессмысленно. Оставалось лишь дождаться доклада Батча, который активно напрягал свои связи в корпусе карателей, разыскивая Паркера Оутса. Эледа как раз закончила со сборами, когда телохранитель постучал в дверь и, прямо с порога, крайне довольный собой, сообщил:

— Есть. Нашел. Паркер Оутс сейчас в отпуске, но я сконтачился с ним по видеосвязи.

— Идем, — щелкнула пальцами Эледа. — Расскажешь. И сразу после этого вылетаем. Я хочу, наконец, попасть домой — к родной кровати, ванной, камину, хорошему горячему чаю и панорамному окну на ночной город.

— Э-э-э… — замялся Батч. — А Винс?

— Что — Винс? — холодно спросила девушка. — Он-то здесь при чём?

— Разве мы… э… не будем… его дожидаться? — осторожно поинтересовался собеседник.

— Батч, у тебя на антресолях совсем пусто? — агент Ховерс постучала телохранителя пальцем по лбу. — Вроде бы это Винсент у меня в телохранителях, а не я у него.

— Ну…

— Вперед, — Эледа указала глазами на дверь. — И лучше не беси меня. Вот сейчас совсем неудачный для этого момент. А еще головой думай. Винс уж точно не через этот убогий интернат выходить будет.

…Агент Ленгли в директорском кабинете тоже заканчивал сборы — выслушивал доклады подчиненных, раздавал последние указания. Мисс Ховерс и ее сопровождающему он лишь указал взглядом на свободные стулья, предлагая подождать.

Когда интернатские сотрудники, наконец-то, разошлись, Джед повернулся к напарнице:

— Мистеру Фэйну удалось что-то узнать, правильно понимаю?

— Правильно. Батч, — повернулась девушка к телохранителю, — рассказывай.