Казя теперь труп

Первый обход он совершал по периметру, по дорожкам, по часовой стрелке. Обновлял путь, так сказать. Следил – то есть оставлял следы. Разумеется, мертвяки не могут оставлять на снегу, да и на чем бы то ни было полноценных следов, которые были бы видны живым людям, но если не отводить глаз, метафизический след за Фёдром можно было увидеть четкий: он огибал кладбище уверенной цепочкой.

Замкнув первый круг и потоптавшись с минуту, надежно соединяя начало и конец траектории, Фёдр выкурил сигарету и принялся за вторую часть ритуала, зигзагообразную. На нее всегда уходило втрое, а то и вчетверо больше времени, поскольку пройти следовало по всем имеющимся тропинкам, а их было предостаточно, и с каждым годом становилось все больше. В безветренные дни это приносило удовольствие, но сегодня массы воздуха решили изобразить первое зимнее танго, скидывая капюшон сдубленного бомбера с головы здорожа. Фёдр беззлобно возвращал капюшон на место и следовал далее, не сворачивая с маршрута и не срезая углы. Наконец, со второй частью ритуала было покончено.

Потеплело, начался крупный дождь. Жалкое подобие островков снега теперь можно было найти лишь под укрытиями: вон полоса под скамьей, прикрученной к бетонной стенке так, что под сиденьем сухо, лишь горсть снежинок намело, пока не стаяли; а вот листы рубероида, в некоторых грубых складках также все еще белеет. Ритуал предполагал завершение независимо от скорости таяния снега. Так что Фёдр перекусил бутербродом, забытым рабочими на ящике у одной из свежих могил, и потопал против часовой стрелки строго вдоль купола. Шел, скользя ладонью по гладкой невидимой стене. Напролом шел, сквозь сетки и ограды, сквозь кусты, а в двух местах даже сквозь стволы деревьев. Такому любой мертвяк может обучиться, да мало кто озадачивается. Разве что древние призраки-потеряшки, которых называют в миру неупокоенными душами, свободно летают сквозь каменные стены старинных замков. Но что о них говорить?

Фёдр почти оканчивал последний, третий круг, когда наткнулся на непривычное. В одном месте стена купола была не так гладка, как в прочих. Шероховатость, впрочем, едва ощущалась, так что Фёдр не стал задерживаться, чтобы не нарушать привычный ход дела. Решил вернуться сюда в другой раз и проверить толком.

Здорож завершил ритуал и остановился у центрального входа, чтобы еще раз перекурить. Это тоже как бы входило в ритуал, хотя было не обязательно. Вот любопытный момент. Мертвяк Фёдр курил сдубленную сигарету. Оба – и субъект, и объект – были метаматериальны. Сквозь них спокойно могли бы пройти люди, пролететь птицы и так далее. Отчего же дождь мочил Фёдра, норовя потушить его сигаретку? Как ветер ухитрялся срывать с него капюшон? Возможно, ответить на эти вопросы смогли бы преподаватели метафизического факультета.

Наконец, чувствуя облегчение в душе и приятность в стопах, Фёдор Иванович потопал к себе. По пути он передумал и решил заглянуть к Игнату Матвеичу, узнать, как продвигаются дела с электродвигателем. Склеп Иваныч выболтал, что недавно Игнат о чем-то долго разговаривал с Лексом. Лекс теперь учится, мог узнать чего в универе, подсказать… Допустить появление нового девайса во вверенной ему части потустороннего мира Фёдр никак не мог, и помешать этому было одной из задач здорожа. На сдубливания Небесная Канцелярия не обращала никакого внимания, пересечение мертвых с живыми не приветствовала, но спускала на тормозах, а вот технический прогресс был запрещен категорически. До недавних пор все обходилось, ибо как Игнат ни старался, у него ничегошеньки не получалось, и донесения от Фёдра наверх содержали краткое: «Попыток не оставляет, прогресс нулевой» или «К вечному двигателю охладел, собирается строить водяное колесо». Одним словом, ничего, заслуживающего внимания.

Игната дома не оказалось. Фёдр повертел в руках модель самоходной тележки, просмотрел чертежи двигателей, обновлений не обнаружил и вышел. Домой идти не хотелось, и Фёдр решил проведать Склепа. Пропустить с ним по маленькой или сыграть в домино. Склеп любил «забить козла», и хотя Фёдр эту страсть не разделял, порой составлял ему компанию.

Склепа также не было на месте. Фёдр слегка удивился, однако решил, что парочка старых друзей отправилась наверх, дублить или подсматривать в мобилки. Фёдр вышел из склепа Склепа и уже окончательно направился к себе, однако почти сразу застыл на месте, увидев нечто совершенно невероятное: почти развоплотившийся дом со скамейками, тот самый, с тремя полукруглыми крышами, почти поглощенный кустами и уже ставший местами прозрачным, ожил!

Ожил, ребята!

Окна первого этажа приветливо светились, дверь кто-то оставил распахнутой настежь, и к ней можно было пройти сквозь слегка расступившиеся кусты.

– Обалдеть! – пробормотал Фёдр. – Чтоб ходильник вернулся столько лет спустя?! Обалдеть! Приятная новость.

Фёдр направился по тропинке к дому, припоминая, как зовут хозяйку дома.

За дверью его ждал еще больший сюрприз.

– Казя?!

Казя, Казя, Кассимира Пална Володарь, живая и невреди… То есть тьфу, мертвая и веселая.

– Вернулась?