Казя теперь труп

Не прошел он и ста метров по подземному коридору, как сзади раздалось:

– Эй, погоди!

Это была… Тик-Тик!

– Погоди, я с тобой!

Лекс аж глаза протер:

– Как ты вышла?

В ответ Тик-Тик победно помахала бумажкой:

– Разрешение оформила! В деканате! На курсовую!

– На какую еще курсовую?!

– Ну, у нас в планах на второй курс работа, простенькая. Написать про особенности захоронений, обычаи людей по упокоению усопших, кто как провожает в последний путь, какие памятники ставят и всякое такое. Можно выбрать любое кладбище. Обычно свое же и выбирают, так проще. А я заскочила, спрашиваю: можно другое? Они мне: смотря какое. Я им: Пущинское! Они мне: зачем? Я им: нужно! Они мне: ладно, загляните в конце мая. Я им: мне срочно! Они мне: зачем? Я им…

Блондинка чирикала, размахивая бумажкой. Лекс только моргал и головой покачивал:

– Ну ты даешь!

– Ты рад?

– Еще бы!

– Тогда погнали. Выслеживаем, вынюхиваем, собираем улики.

– Улики?!

– Да! Пропажа сразу нескольких трупаков – преступление. Возможно, их похитили. Возможно, они оказывали сопротивление. Может, кто-то из них сообразил оставить подсказку. Написал на стене своей кровью или…

– У нас нет крови, мы же трупы!

– Не придирайся к словам, коллега!

Они выбрались через Алинкин ход. Тик-Тик внимательно осматривалась, а около чаши задержалась, достала скетчбук и карандашик и принялась зарисовывать обстановку.

– Тут ничего не изменилось с момента, когда ты покидал это место в последний раз?

– Вроде нет.

– Вроде или нет?

– Нет.

– Ладно. Вообще-то мы с тобой как бы следователи, напарник, так что надо быть внимательнее к деталям. Учти.

Лекс хмыкнул:

– Учту, кол-ле-га!

Они поднялись наверх.

Алинка-Малинка лежала в гробу в прежней позе. Вид ее поверг Тик-Тик в шок.

– Слушай, это совершенно ненормально, – прошептала она. – Надо что-то делать!

– Что? Я пробовал. Притащил ей игрушку, так она вон стоит нераспакованная. А ведь это игровой автомат, не комп, но близко к тому. Практически ее мечта.

Убедившись в том, что до Малинки по-прежнему не достучаться, друзья, то есть «следователи-коллеги», отправились гулять по кладбищу, по нижней части, лежащей на Потустороньке. Тик-Тик пришла в полнейший восторг при виде деревеньки в стиле открыток Кинкейда. Она сказала, что на ее родном кладбище и близко ничего такого нет, а все больше бараки невзрачные, однотипные и унылые. Хотя тут же призналась, что в учебнике по истории кладбищ видела и места куда красивее и величественнее.

Они всё гуляли, никого не встречая.

– Это склеп Склепа Ивановича, – рассказывал Лекс. – Мы обычно тут собираемся. Видишь, я оставил подарки и записку. К ним явно никто не прикасался.

– Делаем вывод: исчезновение произошло до Нового года! – Тик-Тик пометила это в своем блокноте.

– Так я ж тебе сразу сказал когда!

– Да, но это было с твоих слов, а сейчас я сама убедилась.

Они пошли дальше.

– Вот это, справа, дом тети Тани, – продолжил Лекс. – А это, слева, заброшка. Дом красивый, но раззыбивается и скоро рухнет. Зарос весь.

Тик-Тик присмотрелась:

– Не скоро еще. Гляди, дверь открыта. И окна. И проход есть. Давай войдем.

– Да там заброшка, говорю тебе! Был хозяин, стал ходильником да сгинул. Это давно было. Дом рушиться стал еще до моей смерти, точно тебе говорю.

Но Тик-Тик уже решительно продвигалась в выбранном направлении. Лекс вздохнул и двинул следом. Вошел и ахнул.

– Ничего так, – заявила Тик-Тик. – А когда, говоришь, хозяин сгинул?

– Лет сорок назад. Или пятьдесят.

– Хм… Смотри!

Тик-Тик взяла со стола чашку и показала напарнику. В чашке на донышке плескалась черная жижа.

– Видишь полоску по краю? Таков был уровень напитка, когда чашку оставили. Постепенно чай или что это, не знаю, испарялся. И вот еще сколько-то осталось на дне. Не знаю, за какое время напиток мог испариться полностью, но за полвека дно точно стало бы сухое. Так что кто-то тут пил из этой чашки не так давно, несколько недель назад.

– Мы не пили, – твердо заявил Лекс. – Мы никогда не заходили в этот дом, у нас не было таких чашек и таких тарелок.

– Тогда поздравляю! Мы нашли первые улики. Это пили похитители. Сейчас я все зарисую, а улики мы возьмем с собой.

Лексу было крайне неприятно оттого, что его друзья похищены.

– Послушай, ну что ты сразу: похитители, похитители! А как твоя первая версия, что они сидят и пьют пиво с креветками в чужой могиле или во вновь открытых катакомбах?

Тик-Тик пожала плечами:

– Может, и так. Но я подумала, что уж на Новый год они заглянули бы к себе, подарки твои увидели бы. И Алинку проведали бы. Они к ней как относились?

– Отлично относились, жалели. А здорож Фёдр так вообще настолько ей симпатизировал, что даже листовку о Дне открытых дверей принес именно ей, а не мне. Я тогда даже обиделся на него, ведь я эту листовку случайно увидел, вообще в последний момент успел.

– Это хорошо, что ты обиделся, – кивнула Тик-Тик, и тон ее был очень серьезен. – У многих мертвецов полностью атрофируются человеческие эмоции и чувства. Нам говорили, что все такие рано или поздно исчезают, умирают окончательно.

– О, расскажи подробнее!

– Да я пока не знаю подробнее, до психологии мы пока не дошли…