Казя теперь труп

И они унеслись, щипая друг друга и хихикая.

– Офигеть, что творится, – пробормотал Лекс.

– Офигеть, – кивнула Тик-Тик и поправила выползающую из лифчика роскошную грудь.

– Потанцуем?

Здорож Фёдр радовался повышению по службе, однако текущие проблемы мешали наслаждаться им в полной мере. Несколько месяцев – все лето и половину осени, пока сокладбищники валялись в очередной отключке, он тщательным образом обследовал купол, выискивая все мыслимо и немыслимо возможные лазейки. Но толку было мало: понять, откуда берется синий ветер и куда исчезает, Фёдр не мог. Сообщать об этом в Небесную Канцелярию он опасался. С дырой в куполе пронесло, ему прислали заплатку, инструкцию, похвалили и помогли омолодиться. И даже слегка повысили в звании. На этот раз не пронесет, нагрянут с проверкой. А нагрянут, первый вопрос будет: почему столько времени отправлял донесения о том, что на кладбище все спокойненько. Спросят: «Какое спокойненько, когда у вас мертвецы по полгода тогось, и уже не в первый раз?» И что он скажет?

Наверху подморозило, а тут, внизу, было теплее, как обычно. Только-только покрылись позолотой отдельные деревья. Тьма-кусты поглощали дом Тани и действовали активно, чуя свое право. Кафе «Казя и Кузя» не зыбилось, держалось. Надолго ли его хватит? Фёдр вздохнул: Кассимиру ему было жальче всех прочих.

– Сгинет девка, ох сгинет… – бормотал он себе под нос, направляясь в сторону могилы Мани. – Все сгинут, один я останусь, буду куковать, новых мертвяков ждать. Только бы сейчас пронесло… Опс!

Она стояла посреди дороги – красивая, молодая, уверенная в себе, в той же одежде, что на его любимой фотографии времен Первой мировой войны.

– Не ждал? Не рад?

Фёдр и не ждал, и рад не был ни капли, но деваться ему было некуда.

– Рад.

– Ну так обними свою жену, не теряй времени даром.

– Время любви, – вздохнул Фёдр.

И подошел. И обнял.

– А-а-а! Ой, не-е-е-ет!

Маньяк Маня визжал как резаный, несясь по каменной дорожке, ведущей от его домика к склепу Склепу. Было от чего визжать: Маню преследовал страшный синий ветер. Ветер словно издевался над беднягой. То бодал в спину с такой силой, что Маня спотыкался и чудом не падал. То обгонял и дул в лицо колючим холодом, грозя заморозить на месте. То заставил свернуть в тот момент, когда до склепа было уже рукой подать.

Пришлось свернуть раз. И второй раз. И еще. Маня запутался и уже едва соображал, куда бежит. Спасения не было.

– А-а-а-а!

– Ай-ой-ой-а-а-ай!

БУМ!

Маня налетел на невесть откуда взявшегося посреди дороги зайца, а заяц на Маню, а ветер – на них обоих. Никто не пострадал и не слился, поскольку в мире мертвых, как и в мире живых, продолжалось время безопасной любви – был вечер двадцать шестого октября.

Буквально ополоумев от ужаса, Маня схватил первое, что пришлось под руки (это были уши Кузи), вскочил и принялся яростно отмахиваться от синего сгустка.

– Прочь! Вон! Убирайся! Это мое кладбище! – орал Маня.

– Ои-у-у-ву-у… – выл ветер.

– На по-о-о-мо-ощь! Убива-а-а-ют! Ка-а-а-зя! – пищал заяц, перед глазами которого с бешеной скоростью проносились земля, ветки, низкое небо, огоньки фонариков, живот Мани и синие сгустки непонятно чего.

Покончив с трапезой, Склеп с Игнатом решили прогуляться, а заодно занести гостинцев бабе Стасе. Вопли и визги они услышали почти сразу, едва выдвинулись. А прибежав на шум, застыли от невероятного зрелища: маньяк Маня, весь в грязи и листьях, дрался с Казей, облаченной в сиреневый банный халат, причем борьба шла за плюшевого верещащего от ужаса зайца. А над ними нарезал круги синий вихрь.

Глава 22 Caeleste officium

Счастливые часов не наблюдают, а счастливые трупаки – так и вообще. Лекс и Тик-Тик только-только вошли в раж, когда во входной двери повернулся ключ, а в прихожей зажегся свет. Хозяйка ничего подозрительного не почувствовала, а вот собака, молодой черный лабрадор, стремглав метнулась в спальню и устроила настоящую истерику, нападая на кровать.

– Ой, мама! – испугалась Тик-Тик.

– Чаки, Чаки, уймись! – кричала из ванной хозяйка. – А ну тихо!

Чаки и не думал униматься, отчаянно защищая вверенную ему территорию от нашествия парочки сексуально озабоченных мертвяков.

– Да что ж ты будешь делать, – скривился Лекс. – Уходим.

Пес еще долго лаял. Они спустились с восьмого этажа на первый, а лай все еще был слышен.

Вышли в ночь, в дождь.

– Ничего, сейчас найдем другую квартирку, – сказал Лекс, обнимая подругу за талию.

– Сперва давай узнаем, который час. И день какой, уточним, – возразила Тик-Тик.

– Ну вот отыщем уютное местечко и уточним, – пообещал Лекс.

Они нырнули в ближайшую многоэтажку и принялись проверять все квартиры подряд. Однако удача от влюбленных отвернулась. Квартиры попадались или занятые людьми, или такие, в которых было некомфортно находиться. На одной двери висело розовое сердечко. На другой…

– Надо же! – воскликнул Лекс. – Тут санитары были!

– В смысле? Скорая помощь?

– Да нет, печать. Как на моем кладбище.

– Не может быть!

– Сама посмотри.

Тик-Тик окунулась в металлическую дверь и вынырнула: