Казино «Бон Шанс»

— Подлец — это ты! — Снегирев усмехнулся и закурил сигарету. — Совращаешь сотрудниц в рабочее время? А между прочим, уголовное законодательство квалифицирует подобные деяния как развратные действия, злоупотребление служебным положением, и вообще тебе свободно можно пришить попытку изнасилования, причем в извращенной форме. Я думал, девочка не откажется подать заявление, если с ней хорошенько поговорить на эту тему?

— Я не позволю! — Жамин сделал еще одну попытку завладеть кассетой, которую Сан Саныч вытащил из плеера, но получил чувствительный удар по печени и, согнувшись от боли, скорчился в кресле.

Снегирев убрал кассету в папку, обошел вокруг стола и, крепко прихватив банкира за волосы, повернул лицом к себе: — Хочешь, я покажу эту запись твоей Зиночке? Правильно, я так и думал, что не хочешь. Ты хочешь слинять за границу, так?

— Нет, — сиплым шепотом ответил Жамин.

— Нет? — сделал удивленное лицо Сан Саныч. — Неужели я ошибся? А это тебе знакомо? — свободной рукой он достал из кармана листок бумаги и развернул его перед глазами банкира. С ужасом тот увидел адрес и все реквизиты своей фирмы на Кипре. О Боже! Неужели пришел конец, и его тоже заставят пустить себе пулю в рот, как Федюнина? А в том, что его заставили, Виталий Евгеньевич нисколько не сомневался.

— Хотел сбежать с молодой шлюшкой? — Снегирев еще сильнее закрутил волосы Жамина, и тот застонал от боли. Он бы вообще заорал во весь голос, но боялся, что тогда будет еще хуже.

— Нет, клянусь! Чем хочешь… — выпучив глаза, сипел Виталий Евгеньевич.

— Слизняк! — Сан Саныч неожиданно выпустил его и вернулся в кресло у стола.

Тяжело, с присвистом дыша, Жамин обмяк: неужели гроза миновала и его душу отпустят на покаяние? Нет, здесь жить и работать просто невозможно: клятвы клятвами, а нужно все-таки уезжать. Пусть даже со своей Зинаидой. Бросить ее он и там может.

— Итак, — закуривая новую сигарету, спокойно сказал Снегирев, — ты погряз во всевозможных грехах. Забыл, что это наш, а не твой банк? И начинаешь здесь безобразничать? Ай-ай-ай, Виталик! Седина в голову, а бес в ребро? Да еще помог обокрасть казино.

— Я? — банкир судорожно икнул от ужаса.

— Ты, ты, — кивнул Сан Саныч. — В общем, давай поговорим по-деловому. Первый вариант: заявление о попытке изнасилования и тюрьма! Плюс серьезные разборки по поводу твоего участия в лже-инкассаторской операции.

— Это мне не нравится, — вполне искренне признался Жамин. — Мы можем договориться? Кстати, к тем инкассаторам я не имею никакого отношения, клянусь!

— Ну, в старое время тебя еще бы наказали за лжесвидетельство, причем сурово, — усмехнулся Снегирев. — Ну да ладно, бог с тобой! Предлагаю второй вариант. Деньги с Кипра переведешь, куда я скажу, о своих козлиных играх забудешь, завтра вечером приведешь в казино Гудилина. Там я тебе обещаю развлечение получше, чем с этой лохмушкой.

— Виктора Акимовича? — охнул банкир. — Да он не пойдет! Ты же знаешь, какой у него пост. Номенклатура!

Виталий Евгеньевич с кислой миной ткнул указательным пальцем в потолок. Жалко денег, жалко Людку упускать, но Гудилин — это слишком! Ладно, в конце концов и тех бабок, что останутся, хватит, и другую девку можно найти, но как он заставит высокопоставленного чиновника пойти в казино? Ведь Сан Саныч, змей, наверняка, не зря его хочет туда заманить, и потом как бы не пришлось разбираться с государственными службами безопасности.

— Как знаешь, выбирай, — равнодушно бросил Снегирев. И Жамину вдруг пришло на память холодное утро, когда он гулял с Диком и подошел незнакомец в длинном пальто, а потом показал пистолет с глушителем и тоже предложил выбирать. Так же равнодушно: либо нужный звонок, либо пуля в лоб! Как все это схоже.

— Вы вместе учились, — напомнил Александр Александрович. — Пригласи, вроде, по делу и заодно вспомнить молодость, слегка встряхнуться. Улещивай, уговаривай, умоляй, но завтра вечером ты должен привезти его в «Бон Шанс». Это твой большой и последний шанс реабилитироваться, Виталик.

Он тихо посмеялся собственной шутке и, перегнувшись через стол, сам нажал клавишу селектора.

— Цветкова. Слушаю вас, Виталий Евгеньевич, — раздался из динамика чуть дрожащий девичий голосок.

Сан Саныч выразительно посмотрел на Жамина, слегка хлопнул рукой по папке с кассетой и кивнул на селектор. Банкир наклонился к микрофону и, кося налитым кровью глазом на бывшего комитетчика, чуть запинаясь, сказал:

— Людочка… Наша работа отменяется. Вы можете быть свободны сегодня… И вообще!

— Я не понимаю, Виталий Евгеньевич, — задыхаясь от волнения, сказала она.

— Чего не понять? — вдруг разозлился Жамин. — Работайте, как работали. Все!

— Молодец, — скупо похвалил Снегирев и взял папку под мышку. — Девчонку не преследуй, сам виноват. Куда перевести деньги, я тебе скажу. Ну а при твоем разговоре с Гудилиным мне нет необходимости присутствовать. Потом сам позвонишь и доложишь о результатах. Помни, это твой шанс!

Шутливо погрозив банкиру пальцем, он легкой походкой прошел к дверям кабинета, отпер их и бросил ключ на стол Жамина.

— Привет!