Казнь

Она прислушалась. Далеко-далеко шумела толпа. Вероятно, очередь расходится по домам, по трактирам, по ночлежкам… чтобы завтра перед рассветом подобраться к заветным ступенькам.

Там, на краю площади, ждет ее Рек. Ждет и, наверное, волнуется; опека Река не была ей неприятна. Может быть, потому, что она знала наверняка – никакой награды от Провидения рыцарь не получит…

– Женщина…

В каменной пасти мелькнул свет. Она вздрогнула и подошла.

Импровизированный прожектор снова осветил ее лицо – на этот раз, как ей показалось, мягче. Спокойнее.

И там, за стеной света, находился теперь другой человек. Она поняла это раньше, чем он заговорил.

Темный силуэт…

Она всматривалась, забыв приличия. Вернее, пыталась всмотреться.

Нет, так ничего нельзя сказать наверняка. Голос. Создатель, дай ему голос, пусть заговорит…

– Женщина, чисто ли твое сердце?

Верховный Толкователь – если только это был он – говорил шепотом. Ирена обмерла.

– Ждешь ли совета по совести? Или тебя заботит, как обмануть Провидение?

Странная акустика в этом склепообразном небоскребе. Звуки множатся, кажется, что Толкователь говорит отовсюду. Ниточки-звуки, звуки-лоскутки, собирающиеся в единый клубок, и этот голос…

Голос, который она впервые услышала в телефонной трубке. «Алло, Ирена? Это Ирена?..»

– Жду, – сказала она хрипло.

А вдруг у разговора есть свидетели? И он дает ей понять, что приличия следует покуда соблюдать?..

Она вдруг увидела себя его глазами. Постаревшая, подурневшая, забывшая о косметике, в платке до бровей…

Она заплакала. Без горечи – просто разом хлынули накопившиеся за долгое время слезы.

«Так это верховный Толкователь желает меня допросить… для установления… меры моей вины? – Я всего лишь рыцарь, Ирена…»

Этот указ издан… для того, чтобы Анджей нашел ее?

Он ждал? Ждал, что она придет?!

Темный силуэт пошевелился. Она вызывает у бывшего мужа сочувствие? Брезгливость? Замешательство?

– Зачем ты это сделал, – сказала она шепотом. Если сторонний свидетель и услышит ее – спишет эти странные слова на бессвязный лепет испуганной женщины…

– Боишься ли ты кары, или хочешь получить вознаграждение? – человек в темноте повысил голос, и Ирена обмерла, и горячие слезы не ее лице враз остыли.

ТОТ голос или…

Анджей, это ты или не ты?!

Человек в темноте ждал ответа. Ей казалось, что еще немного – и она разглядит черты лица…

Молчать дальше было невозможно.

– А что вы думаете о смертной казни? – сами собой спросили ее губы.

Будто пароль.

Темный силуэт помедлил – и отступил в один из боковых черных провалов.

И уже уходя, верховный Толкователь на секунду угодил в отблеск факела. И Ирена увидела его лицо.

* * *

…Раньше дом принадлежал местному богатею. Собственно говоря, это был не единственный его дом; в один прекрасный день богатею подошла пора жертвовать, причем в особо крупных размерах, и ничего странного в этом не было, потому что род занятий у богатея был, мягко говоря, не вполне человеколюбивый. Богатей был разбойничьим атаманом, и для покрытия совершенных и задуманных злодеяний требовались все новые, все более крупные, все более добрые дела…

Богатый разбойник пожертвовал ближним свой лучший дом в пригороде, и на весах Провидения снова установилось равновесие. Несмотря на мзду, взимаемую разбойником с уличных торговцев, задушенного удавкой конкурента и разграбленный купеческий обоз.

Обо всем этом Ирена узнала много позже. А пока ее привели, ослабевшую и не сопротивляющуюся, на широкий двор за высоченным внешним забором и приземистым внутренним, причем по узкому коридору между двумя заборами взад-вперед бродили псы той же породы, что и теленок-Сэнсей…

Было утро. Ночь прошла в темном закоулке дворца Толкователей; Ирене не объясняли, чем она провинилась, но товарищем ее по заточению оказался слабоумный парнишка лет шестнадцати, а из разговоров слуг, на время превратившихся в стражников, она заключила, что среди толп, протекавших, как песок, сквозь пальцы Толкователей, сумасшедшие вовсе не были редкостью…

Она смотрела перед собой, но видела не забор, не поленницу и не рассохшуюся бочку посреди двора. Перед ней стояло лицо верховного Толкователя – такое, каким она его увидела в последнее мгновение их встречи…

Тогда, в первый миг, ей показалось, что она УЗНАЛА его, что бывший муж и бывший моделятор действительно обезумел, сделался Толкователем до мозга костей и не играет роль – врос в нее по самое горло…

Эти несколько первых минут были самыми страшными.

Потом – ее уже взяли под локти, уже вели коридорами – память услужливо вернула картинку, и, снова всматриваясь в лицо главного в этом мире человека, она чуть не застонала от облегчения.

Верховный Толкователь никогда не был Анджеем Кромаром. Он был всего лишь самой большой, самой красивой куклой в этом игрушечном мире, и если он и желал допросить под Высокой Крышей сочинительницу Хмель – то никак не в качестве бывшей жены…

Вероятно, на него, как и на рыцаря Река, большое впечатление произвел рассказ «О раскаявшемся».