Казнь без злого умысла

Зрительный зал быстро заполнялся, и людей, одетых весьма обычно, оказалось больше, чем тех, кто принял во внимание пресловутый дресс-код. В их ложе расположились еще четверо приглашенных, но сразу же после вступительного слова, произнесенного директором театра – тем самым полным мужчиной в смокинге, они переместились в аванложу и что-то бурно обсуждали.

Директор предоставил слово мэру Вербицка Константину Кирилловичу Смелкову, и Настя с интересом принялась наблюдать за главой города. Очень привлекательный. Моложавый. Отличная осанка. Легкий шаг. Густые волосы. Гладкое лицо. Неужели ему пятьдесят три года? Или пятьдесят два? Он не может быть моложе Ворожца, они ведь одноклассники. А выглядит мэр Вербицка лет на сорок пять максимум. Хорошо поставленный голос. Обаятельнейшая улыбка. Говорит без бумажки, от души. Или из головы? Впрочем, это не важно. Важно, что без бумажки. И слова произносит человеческие, добрые, а не докладывает с дежурным пафосом об успехах и достижениях в деле развития культуры. О том, что такое театр в нашей жизни. О своих первых театральных впечатлениях, когда бабушка приводила его на детские спектакли. О самоотверженном труде всех тех, кто в экономически непростой период поддерживал и поддерживает жизнь сцены.

Глядя на этого человека и слушая его выступление, как-то трудно представить Константина Кирилловича строительным рабочим…

Она бросила взгляд на Короткова, сидящего рядом: хороший костюм, запах дорогого парфюма.

– Юр, – шепотом спросила она, – ты до школы милиции чем занимался?

– В армии служил, – тоже шепотом ответил он. – А что?

– А до армии? Между десятым классом и армией?

– В гараже слесарил, у меня ж ПТУ было… Да я тебе сто раз рассказывал. Забыла?

– Забыла, – виновато призналась она. – Теперь вспомнила.

Мальчик из ПТУ. Слесарь в гараже. Молоденький лейтенант в новеньких погонах с двумя сияющими звездочками. Полковник милиции. Директор пансионата, имеющий возможность позволить себе дорогие костюмы и разбирающийся в проблемах водоснабжения и электросетей… Сорок лет – долгий путь. Через сорок лет ты уже не изменившийся человек. Ты просто другой человек. Совсем другой. Почему-то вспомнился фильм по роману «Побег из Шоушенка» Стивена Кинга. Герой Моргана Фримена, отсидевший сорок лет из пожизненного срока за преступление, совершенное в далекой юности, на комиссии по условному освобождению отвечает на вопрос, перевоспитался ли он: «Перевоспитался ли я? Сожалею ли я о том, что сделал? Вспоминаю, каким я был молодым глупым пацаном… Мне жаль, что я не могу поговорить с ним, я бы попытался вразумить его… сказать ему, что его ждет в будущем. Но я не могу. Этого мальчика уже нет. Остался только этот старик».

И мэр Смелков теперь другой, совсем не похожий на того парнишку с лопатой, который строил Вербицкую звероферму. Того парнишки уже нет. Интересно, какие слова сегодняшний уверенный и успешный Константин Кириллович мог бы сказать себе семнадцатилетнему?

Мэр говорил вдохновенно, много шутил, гости одобрительно смеялись и аплодировали. Когда он сошел с трибуны, Насте стало скучно: все последующие выступающие не шли со Смелковым ни в какое сравнение. Она вспомнила, что в аванложе на полочке видела бинокли. Не проявившие интереса к торжественной части гости – трое мужчин и женщина – с деловым видом поедали виноград, пили вино и обсуждали что-то насчет налога на добавленную стоимость. На Настю они не обратили ни малейшего внимания. Она тихонько взяла бинокль, вернулась на место и начала искать среди сидящих в партере и в ложах тех, с кем успела познакомиться. Закончивший выступление мэр не остался в президиуме, ушел за кулисы, и через несколько минут Настя увидела его в «губернаторской» ложе рядом с супругой. В соседней ложе она приметила главного соперника мэра – Горчевского, которому их с Коротковым любезно представил Петр Сергеевич. До окончания торжественной части ей удалось найти почти всех новых знакомых и даже прикинуть, кто именно сидит рядом с ними: члены семьи, любовницы или деловые спутники. Жаль, что сам Ворожец сидит на сцене в президиуме… Хотя сейчас начнется представление, он пересядет в зрительный зал и можно будет… Нет, не получится. Во время торжественной части свет в зале включен, и это позволяет прекрасно рассмотреть зрителей. Во время спектакля, который директор театра почему-то назвал «капустником», свет будет погашен. Ну, ничего, впереди самое главное – фуршет, и уж там-то непременно выяснится, с кем именно Петр Сергеевич явился на юбилей.