Казнь без злого умысла

– А он погиб, – сообщила Настя почти весело. – Вы об этом забыли? Помощник Петра Сергеевича, его ближайшее доверенное лицо, погиб. Кстати, вместе с водителем какого-то грузовика. Вот я и думаю: а не в этом ли вся проблема? Петр Сергеевич, конечно, вывез бы отходы в другое место, если бы знал, где они сейчас. Но он не знает. И спросить не у кого, все умерли. Очень, знаете ли, удобно жить, ничем не нагружаясь и все перепоручив надежным людям, только знай плати. Но в этом есть и свои подводные камни. Конечно, он поручил кому-то искать, не сомневаюсь. Подозреваю, что это как раз начальник охраны, которому в связи с чрезвычайной важностью поручения разрешено являться к хозяину без приглашения и без предупреждения. Признаюсь вам честно: то, что я сказала, это всего лишь догадка. Но если вы проверите, кто такие эти погибшие помощник и водитель грузовика, откуда они взялись, когда были приняты на работу и кто их рекомендовал, то, вполне возможно, моя догадка превратится в доказанный факт. Вот теперь у меня действительно все. Вы по-прежнему считаете, что напрасно потратили время?

Баев какое-то время молча смотрел на нее, потом протянул руку к бокалу с недопитым коньяком, сделал один большой глоток.

– Я обдумаю вашу информацию, – сухо сказал он. – Всего доброго.

Настя смотрела ему в спину, пока Баев шел к выходу. Ровная походка, прямые широкие плечи, если судить на глазок – ни малейшего напряжения во всей фигуре. Проходя в дверь, он задел плечом косяк. И только это убедило Настю в том, что начальник УВД ей поверил.

* * *

Виктор Егоров крепко спал на диване в номере Короткова, сам Коротков отзвонился и сказал, что все сделал и сейчас будет ловить машину, чтобы вернуться в гостиницу, а Настя предавалась любимому занятию: лазила по интернету в поисках информации. Ей пришла в голову совершенно сумасшедшая идея! Полный бред, конечно, как выразился бы полковник Баев, но почему не проверить, если есть время и компьютер? Она хорошо помнила, что именно ее зацепило, когда она в один из первых дней пребывания в Вербицке читала интервью и предвыборные программные выступления мэра Смелкова. Ей тогда понравилось обилие сведений по истории охотничьего промысла в Сибири и о том, какую традиционно важную роль играет пушное звероводство. Собственно, исторические пассажи оказались для Насти Каменской самыми интересными, потому что в них была фактура, доныне ей неизвестная, а узнавать все новое ей очень нравилось. Теперь же она, находя в выступлениях мэра подобную информацию, немедленно проверяла источник, из которого она могла быть взята. Результат оказался весьма любопытным: часть фактов она нашла в имеющихся в интернете старых статьях и учебниках профессора Тарасевича, другую же часть не нашла вообще. Значит, вот в чьих руках оказалась незаконченная рукопись профессора! Никакие мальчишки в сарай новых хозяев участка не залезали, туда залезли те, кто был столь охоч до бумаг Аркадия Игнатьевича, забрали папки, а сарай подожгли, чтобы никто не заметил пропажу. Но зачем? Зачем вся эта возня? Не ради предвыборных речей же! Просто смешно… Нет, эти люди определенно искали что-то другое, а материалы по истории просто удачно использовали, коль уж те подвернулись. Но что они могли искать? Понятно, что не книгу, а дневники, письма и прочие личные записи. И что в этих записях могло быть такого, что ради них имело смысл нагородить весь этот немыслимый огород?

Она на цыпочках подошла к Егорову, прислушалась к дыханию, поправила соскользнувший на пол плед и вернулась к себе, прикрыв поплотнее дверь. Позвонила Короткову.

– Ты на каком этапе, Юраша?

– Выхожу из машины, – сообщил он усталым, но довольным голосом. – Через три минуты буду.

– Заходи сразу ко мне, – попросила Настя. – У тебя в номере Егоров спит.

Коротков ввалился в номер сияющий, но когда Настя попыталась по привычке поцеловать его в щеку, резко отшатнулся:

– Аська, я вонючий, не подходи ко мне близко. Весь день потел в этой чертовой «кенгурухе». В свой душ пустишь?

– Иди, конечно, – рассмеялась она. – Только два слова скажи: что? Я уж по телефону тебя спрашивать не стала, мало ли с кем ты там…

– Вот, держи! Жалкие плоды моих титанических усилий!

С этими словами он вытащил из кармана и положил на стол две черно-белые любительские фотографии, на каждой – четверо юношей и девушка. Молодых Смелкова, Баева и Ворожца она распознала сразу. Четвертый, судя по всему, и есть тот самый Дмитрий Голиков. А девушка? Наверное, Юля, с которой крутил роман юный Костя Смелков и про которую рассказывала Анна Макаровна Федюнина. Очень красивой девушкой была эта Юля… На черно-белой фотографии трудно с точностью определить цвет густых длинных волос, но она не блондинка и не брюнетка, скорее, темно-рыжая или шатенка. Тяжелые волны волос прихвачены с обеих сторон одинаковыми заколками с цветком.