Казнь без злого умысла

– Горчевский… Горчевский… Это хорошо, это интересно… Это ты молодец… В то время, как Горчевский учился в столичном университете, наш мэр копал землю и строил звероферму. Да, это можно использовать, если правильно подать. Горчевский в армии не служил, а Смелков служил… Кстати, а почему Горчевский не служил в армии? Он же старше Смелкова лет на семь, значит, если он сразу поступил в университет, то к тому времени, когда наш мэр с лопатой в руках строил ферму, Горчевский должен был уже сто раз закончить учебу. А он еще учился. Значит, поступил не сразу. А в армии не был. Почему? Откосил? Тогда нужно знать, с каким диагнозом. Плохо, Арканова. Недосмотрела. И кстати, почему все разговоры о Смелкове всегда начинаются с его работы на строительстве фермы? А до этого он что делал?

Алена с пылающими щеками подскочила к Милановской и начала дрожащими пальчиками перебирать листы с текстом.

– Он в школе учился, в восемнадцатой, вот здесь есть… вот, адрес школы, интервью с учителями, которые его помнят, записаны на диске, в тексте тоже есть… и адрес, по которому он проживал… – торопливо поясняла девушка.

Внезапно лицо Милановской будто бы подобралось, стало строже. Хотя куда уж строже! Но ей как-то удалось.

Шеф-редактор резким движением захлопнула папку и сунула ее в сумку.

– Я разберусь. А тебе нужно быть внимательнее, очевидные вещи пропускаешь. Учись у меня, пока я еще здесь работаю. Но в целом молодец, я довольна.

Дверь за шеф-редактором закрылась, и Алена с облегчением перевела дух. Кажется, на этот раз пронесло.

* * *

Как говорится, глаза боятся – руки делают, думала Настя Каменская, готовя себе очередное полоскание. Оказалось, что все не очень страшно, а точнее – совсем даже не страшно, действуй строго по инструкции – и порядок.

Сначала, изучив пропись, она составила и записала на бумаге график, разметив, в котором часу пить, в котором – полоскать горло и промывать нос, а когда менять компресс, убедилась, что между предписанными мероприятиями остается время для сна, и решила, что будет заводить будильник, вставать, лечиться и снова укладываться. Бессонная ночь сказывалась, в глазах ощущался песок и покруживалась голова. Но из такого чудесного, на первый взгляд, плана ничего не получилось: много времени ушло на то, чтобы разобраться, из какого пакетика нужно заваривать и из какого флакона капать, потом следовало выждать, пока травка настоится, потом дать ей хотя бы чуть-чуть остыть (не полоскать же горло кипятком!). А оборачивание собственной шеи компрессом превратилось в целую эпопею: смоченное «правильным» раствором полотенце никак не хотело удерживаться на горле, пока Настя двумя руками закутывала себя в полиэтилен. Пришлось учиться делать это одной рукой, что оказалось весьма непросто. Справившись, наконец, с задачей, она посмотрела на часы и поняла, что до «приема внутрь» остается почти два часа, завела будильник и улеглась в постель, однако заснуть сразу не удалось, а как только Настя задремала – открылась дверь, горничная пришла убирать номер. Кляня себя за то, что забыла вывесить на ручку двери снаружи табличку «не беспокоить», Настя шепотом, помогая себе жестикуляцией, объяснила, что ее номер в уборке не нуждается, но когда осталась одна – поняла, что до звонка будильника остается совсем немного. «Ничего, в следующий раз буду умнее», – оптимистично пообещала она сама себе.

Второй цикл прошел легче, но надежде поспать снова не суждено было осуществиться. Сначала принесли новый термос с кипятком, потом по коридору начал с дикими воплями бегать какой-то ребенок, после чего Настя вдруг поняла, что заснуть ей мешает боль в горле, возникающая при глотании. И еще: в горизонтальном положении нос закладывало так, что дышать можно было только через рот.

Одним словом, со сном не получилось. Она вылезла из-под одеяла, сняла халат, надела свитер, джинсы и теплые толстые носки и села за компьютер. Посмотрела в оставленное Коротковым расписание его жены: вот сейчас как раз самое время позвонить. Интересно, Юрка не забыл предупредить Ирину, что Настя без голоса?

Не забыл. Ирина сразу ответила на вызов и сидела перед своим компьютером с Анюткой на коленях.

– Молчи-молчи, все знаю, все расскажу сама, – быстро заговорила Ирина. Благодаря профессиональной технике речи она могла произносить слова с невероятной скоростью, при этом совершенно отчетливо. – Тебе Юрка велел диатез проверить? Вот, смотри. Все чистенько. Мы шоколад сегодня не ели. Мы здоровы, веселы, и у нас хороший аппетит. Да, Анютик?

– Да!!! – с энтузиазмом подтвердила малышка.

– Быстро скажи тете Насте, что ты кушала на завтрак.

– Кашу! И бутрик с сыром, – доложила девочка.

– Бутрик – это бутерброд, – пояснила Ирина. – Теперь покивай мне, как вы там устроились? А то вчера я до ночи на съемке проторчала, а утром Юрка мне не звонил, чтобы не будить. Я буду вопросы задавать, а ты жестами отвечай. Гостиница хорошая? Номера удобные? Еда нормальная?

Насте пришлось три раза кивнуть.

– Как ты себя чувствуешь?

Настя скорчила кислую мину.

– Ты лечишься?