Казнь Шерлока Холмса

В огромном вестибюле Паддингтонского вокзала царило оживление. Многочисленные желающие уехать на выходные из Лондона толпились возле книжных и цветочных лотков, а также на стоянке кебов. К высокому стеклянному своду поднимались столбы дыма: зеленый паровоз Большой Западной железной дороги был готов к отправлению. Поезд на Оксфорд еще не подали, и на перроне переминались лишь несколько пассажиров, которые охраняли свои чемоданы и плетеные корзины, аккуратно составленные для погрузки в багажный вагон.

Но не прошло и двадцати минут, как мы увидели Грегсона в светло-сером пальто и котелке. Он вышагивал, держась на почтительном расстоянии от объекта преследования. «Подмигивать» нам необходимости не было: Карла Хеншеля мы сразу узнали. Пожалуй, я принял бы его за младшего офицера в увольнении. Это был худощавый молодой человек, гладко выбритый и коротко остриженный, в норфолкской однобортной куртке с поясом и брюках из твила, с черным кожаным портфелем в руках. Его скромный и опрятный вид не вязался с высокомерным выражением лица.

Едва Хеншель прошел мимо, Холмс посмотрел на Грегсона, маячившего в нескольких ярдах от нас, и едва заметно кивнул. Не подав виду, что знаком с нами, инспектор исчез за книжным киоском. Мы направились в дальний конец перрона, чтобы оказаться ближе к выходу, когда состав прибудет к месту назначения.

Судя по всему, Хеншель не имел намерения ночевать в Оксфорде, а значит, собирался вернуться в Лондон вечерним поездом. Но Холмс уже договорился о том, что на станцию пришлют носильщика, который доставит наш багаж в гостиницу «Митра».

Мы без труда отыскали свободное купе и после часа езды по унылым западным окраинам Лондона выехали в долину Темзы. По обеим сторонам от путей тянулись холмы, рощи и заливные луга. Еще до полудня мы увидели в окне башни и шпили древнего города.

Возле станции стояли в ряд кебы и багажные тележки, однако Хеншель прошел мимо, пересек дорогу и заспешил в сторону центра. Мы с Холмсом, держась поодаль друг от друга, двинулись за ним на приличном расстоянии. Вскоре он вывел нас на широкую и оживленную Бомонт-стрит, застроенную простыми, но красивыми зданиями. Впереди показались увитые плющом окна и входная арка одного из колледжей. Вне всякого сомнения, Хеншель не подозревал о слежке. Он ни разу не оглянулся и не сделал ни малейшей попытки скрыться. Правда, у него мог быть сообщник, который крался сзади. Но мы никого не заметили, а наблюдать за Шерлоком Холмсом и при этом не выдать себя смог бы далеко не всякий!

Я понимал: каждый наш шаг по мостовой увеличивает опасность того, что Хеншель обратит на нас внимание. Но мои опасения не оправдались. Пройдя Бомонт-стрит, он свернул во двор Музея Ашмола. На миг угол величественного здания с греческим портиком и фигурой богини, восседающей над лепным фронтоном, заслонил нас от Хеншеля. Пользуясь этим, я поравнялся с Холмсом и шепнул ему: «Боюсь, Хеншо приехал сюда как обычный путешественник, чтобы осмотреть коллекцию. Пока это кажется наиболее вероятным».

Мы снова разошлись и порознь приступили к тщательному изучению экспонатов. Университетский музей был словно специально выстроен для охоты за преступниками. С галерей можно было обозревать пространство, в то время как витрины служили превосходным укрытием. Спрятавшись за скульптурами, выставленными в залах первого этажа, мы увидели, что Хеншель поднимается по лестнице. Из окон на нее лился сверху яркий свет дня. Когда Карл одолел второй марш, я и Холмс пошли за ним. Вдруг сыщик остановился и принялся рассматривать потемневший пейзаж Ван Эйка. В ладони мой друг держал маленькое круглое зеркальце, отражавшее ступени позади него, по которым только что прошел Хеншель, и галерею, куда тот направился. Я осторожно повторил его путь и оказался в просторном зале второго этажа, где были выставлены шедевры итальянского Возрождения. Здесь прогуливались две тихо беседующие дамы и одинокий джентльмен средних лет. Картины висели на стенах, а в центре располагались витрины. Я не знаток живописи, но благодаря маленьким медным табличкам на рамах обратил внимание на два наброска Боттичелли, изображающие нимф в лесу, и темноватый портрет папы римского работы Фра Филиппо Липпи. Какое отношение все это имело к кораблестроению и шпионажу, было выше моего понимания.

Я старался не упускать из виду Хеншеля. Его явно не интересовали красочные полотна и витрины с флорентийской керамикой и серебром, загораживающие от нас Холмса. Молодой человек направился в конец зала и взял один из маленьких зеленых складных стульчиков, какие в крупных картинных галереях предлагают желающим копировать произведения мастеров. Поскольку неподалеку от музея находится художественная школа Раскина, прилежных копиистов здесь не меньше, чем в Лувре или Уффици.