Казнь СССР – преступление против человечества

– Раньше я думал, что это просто антикоммунистический фильм, а теперь понял, что это глубоко антирусский фильм. В нем показаны две расы, причем именно русские показаны в унизительном виде, – начал он.

Я этот фильм смотрел по его выходе на экраны, самой повести потом, естественно, не читал, но по оставшимся от фильма обрывкам воспоминаний с приятелем не согласился.

– В фильме показаны интеллигенция и простой народ, а они, действительно, как два народа, но это обычный взгляд «творческой интеллигенции» – Булгакова и создателей фильма – на «быдло».

– Нет, – не согласился приятель, – это не внутривидовая борьба, это межвидовая борьба, и если бы в ролях профессора Преображенского и доктора Борменталя в фильме снялись японцы, это было бы хорошо видно. Вы же посмотрите, насколько разное отношение к людям: со стороны Преображенского и Борменталя презрение и безжалостность к русским, а со стороны русских сострадание даже к врагам. Шариков издевается над кухарками, они имеют основание его ненавидеть, но когда Борменталь начал его душить, они стали Шарикова защищать – чисто по-русски. И то, что, по Булгакову, из бродячей собаки вырастает русский и у русского сердце собачье, имеет глубоко оскорбительный смысл.

– Ну, – не согласился я, – строго говоря, Шариков воспитан евреем Швондером, сказать, что он русский, трудно, коммунист – да.

– Нет, именно русский, это сразу узнается. Смотрите, какие Шариков сделал выводы после попытки прочесть переписку Маркса с Каутским – «нужно все взять и поделить». Как русский!

– Ты тут себе противоречишь, «взять и поделить» – это все же скорее по-коммунистически. – Приятель задумался, не находя доводов, но и я тоже заколебался: – Хотя, конечно, делить поровну – это по-русски.

Мне как-то серб еще в СССР рассказал анекдот, который он, западноевропеец, считал смешным. Русский и поляк нашли кошелек. Русский предлагает поделить по-братски, а поляк предлагает поделить поровну. Тут надо смеяться, но я не понял, в чем юмор или сатира этого анекдота. И серб победно подытожил, что мы, русские, этот анекдот в принципе понять не можем, поскольку у нас в России никогда не было майоратного права. У русских отец не мог выгнать сына из семьи, а мог его только отделить, причем наделив равной со всеми мужчинами долей своей собственности. Для русских «по-братски» – это только поровну, других вариантов нет. А на Западе было майоратное право, по которому вся собственность отходила только старшему сыну. А остальным не доставалось ничего, как в сказке «Кот в сапогах»: «Старшему досталась мельница, среднему – осел, а младшему – кот».

– Точно, – засмеялся приятель, – крестовые походы совершали младшие братья. И вот, смотрите, фильм «Золотой теленок», – вспомнил он. – Роман написали русский и еврей, так что образы должны быть точными с точки зрения расовых особенностей. В фильме четыре проходимца – непонятной национальности, поляк, еврей и русский. Вспомните, как Шура Балаганов и Паниковский деньги делили…

Прерву приятеля и лучше приведу этот эпизод прямо из книги, напомнив, что предшествует ему рассказ о том, как Шура и Паниковский ограбили Корейко.

«Когда Остап вернулся в гостиницу «Карлсбад» и, отразившись несчетное число раз в вестибюльных, лестничных и коридорных зеркалах, которыми так любят украшаться подобного рода учреждения, вошел к себе, его смутил господствующий в номере беспорядок. Красное плюшевое кресло лежало кверху куцыми ножками, обнаруживая непривлекательную джутовую изнанку. Бархатная скатерть с позументами съехала со стола. Даже картина «Явление Христа народу» и та покосилась набок, потерявши в этом виде большую часть поучительности, которую вложил в нее художник. С балкона дул свежий пароходный ветер, передвигая разбросанные по кровати денежные знаки. Между ними валялась железная коробка от папирос «Кавказ». На ковре, сцепившись и выбрасывая ноги, молча катались Паниковский и Балаганов.