Казнь за разглашение

Однако Лилечки в редакции не было. Она укатила на интервью. Авекяна тоже не было. Он уехал по своим делам. Сделалось совсем грустно. Берестов вспомнил, что так бывало довольно часто, когда и Авекян, и Лилечка отлучались одновременно: она на интервью, а он по делам. Водителя тоже на месте не было. Да и не могло быть. Он и повез Авекяна.

Берестов угрюмо обошел редакцию, зашел в компьютерный цех, к корректорам, заглянул на лестницу, которая ещё хранила запах духов Лилечки, наконец подошел к секретарше Оле.

— Послушай, — сказал он тихо, — ты давно здесь работаешь?

— Около года, — ответила Оля, хлопая смеющимися глазами.

— А кто здесь работает давно?

— Откуда я знаю, — пожала плечами Оля. — Топоров, наверно.

— А когда ты пришла, Иванова уже работала?

— Какие вы странные вопросы задаете, Леонид Александрович, — сощурила глазки Оля. — О чем вы думаете? Вам материалы надо сдавать! Вы вообще от рук отбились…

— От твоих, что ли? — усмехнулся Берестов.

— От моих бы вы не отбились, — закатила глазки Оля.

Берестов развернулся и отправился в свой отдел.

— Она пришла после меня, — крикнула вслед секретарша.

Однако это ничего не значило. Они могли встречаться и до этого. Он мог её содержать, снимать ей квартиру. Кстати, нужно все-таки выяснить: кто живет в квартире убитого?

Берестов набрал номер телефона Климентьевой, но её не оказалось дома. Он позвонил полковнику Григорьеву, но тот отправился на совещание. Леонид попросил позвать капитан Батурина, но и он был на выезде. Дьявольщина! У кого же узнать?

Немного поразмыслив, журналист решил позвонить редактору газеты «Версия».

— Я хочу предложить вам одну детективную историю, — сказал он приглушенным голосом. И в трех словах обрисовал картину странной гибели Алексея Климентьева, делая акцент на показания инвалидки и на то, что следственная группа остановилась только на самой неправдоподобной версии.

— Интересно, — хмыкнул в ответ редактор. — И вы можете представить документальное свидетельство, что вскрытие делалось на третий день?

— Могу! — не моргнув, соврал Берестов.

— Тогда несите!

Берестов включил компьютер и жирным шрифтом набрал заголовок: «Сердечная недостаточность от недостаточности фактов», а ниже мелким курсивом добавил: «Врач терапевт шесть лет добивается возбуждения уголовного дела по факту убийства сына».

В голове Берестова тут же созрела структура будущей статьи злопыхательного толка. Упор в ней будет сделан на полное равнодушие правоохранительных органов к бытовым преступлениям. Сегодня им лень расследовать убийство, а завтра они закроют глаза на беспредел, который воцарится в стране от их равнодушия. Насчет беспредела лучше перебрать, чем недобрать. Но стоп! А действительно ли это было убийство?

Берестов по привычке поскреб ногтем висок и уставился в окно. Что это с ним? Впервые за две недели Леонида одолели сомнения. Почему, черт возьми? Да потому, что в это дело замешана Лилечка. «Эх, Лилечка-Лилечка, да как же тебя угораздило?» Но к черту сантименты! Журналист он или кисейная барышня?

Берестов решительно сорвал трубку и набрал номер сотового Калмыкова.

— Я слушаю, — отозвался Толик.

— Привет, старик, это я! Хочу проконсультироваться насчет техники убийства. Постараюсь быть кратким, как Цезарь.

— Ты ещё занимаешься этим грязным делом? Сочувствую.

— Не надо сочувствий! Лучше скажи, можно ли укокошить так, чтобы потом ни одна медэкспертиза не определила. Причем чтобы создалась иллюзия, что человек скопытился, ну… скажем, от острой сердечной недостаточности…

— Это элементарно, Ватсон! Всего два кубика одного препарата (какого именно — я тебе сказать по телефону не могу, это неприлично) — и через десять минут человек тихо и культурно отбывает в лучший мир. У него даже остается время подумать о вечном, исповедаться и попрощаться с родственниками.

— А также застелить свежую постель, побриться и принять ванну…

— Совершенно верно, и выпить чашечку кофе. Этот препарат блокирует сердце и растворяется в организме почти бесследно.

— Что значит почти? Его можно выявить?

— Выявить можно все. Но обычно не выявляют. Нужна специальная аппаратура. Я даже затрудняюсь сказать, есть ли она в Москве. Так что бери на вооружение, старик, и пользуйся достижением цивилизации! Но есть, конечно, и недостатки. Препарат должен закачиваться в вену. После укола на сгибе локтя остается небольшая припухлость.

— Сколько дней?

— Откуда я знаю! Наверное, до первых признаков разложения.

— Скажи… этот препарат можно достать свободно?

— Старик, да ты никак собрался кого-то укокошить! Ну-ну… Так вот, в аптеке тебе, разумеется, этот препарат не продадут, а за углом аптеки за большие деньги купить, наверное, можно. Сейчас все можно за большие деньги. А когда-то этот препарат был только у спецслужб. Сейчас он есть у всех бандитов.

— Бандитам-то он зачем? Они все больше предпочитают гранаты.

— Бандитов попрошу не обижать. Их много, и они разные! Скажу тебе, среди них встречаются индивидуумы весьма изощренного ума.

— Ты встречал?

— Неоднократно.

— Тогда будь здоров!

— Всегда здоров!