Казна Кальвадоса (СИ)

         Скакунов пожал плечами.

- Поля? Полечка? – позвал Скакунов Полли, пытаясь придать голосу нежность. – Как ты там? Не пей воду из крана.

- Отстаньте! – крадучись, Полли ловила мух в каюте. Запускала в перевёрнутую банку, где мух ждал сахар.

         Кальвадос вернулся с ключами.

- Кого выпустить первым? – спросил он.

         Колени Кальвадоса подгибались. Он опасался, что пленники воспользуются прогулкой для побега. Тогда ярости полковника не избежать.

- Выпустите девочку, - предложил Скакунов.

- Я не пойду!

- Я хотел бы погулять, - сказал Борис.

         Мешкая, Кальвадос открыл дверь Бориса. Борис тут же прижал край двери носком, чтобы её нельзя было закрыть:

- Ну и где мой сын?

         Лицо Кальвадоса передёрнулось.

- Ваш сын найдётся. Непременно найдётся. Я виноват. Я зазвал вас в ловушку.

         Кальвадос картинно упал на колени. Борис сморщился. Внезапно до него донёсся запах. Борис принюхался к макушке стоявшего перед ним на коленях Кальвадоса.

- В вашем одеколоне спирт?

- В любом одеколоне спирт, - пробормотал растерянный Кальвадос.

- Я помню это процентное содержание. Я помню этот запах. Ребята, это артист!! Он также пахнул в парагвайской сельве.

         Лысина Кальвадоса побагровела. Он вскочил на ноги и кинулся бежать. Борис ухватил его за спинку пиджака, притянул к себе. Рывком Борис затащил Кальвадоса в каюту. Кальвадос рыдал.

- Простите. Не от хорошей жизни…

         Борис ощупал карманы Кальвадоса, отобрал ключи. Заткнув рот артисту носовым платком, связав руки и ноги полотенцами, Борис вышел в коридор. Скоро он выпустил товарищей. Борис и остальные осторожно поднялись на палубу. Палуба оказалась пуста. Ни полковника, ни его банды.

         Далеко за кормой у кромки побережья, раздвигая воды, медленно и величественно поднималась скала. Взрывы, взлетающие камни, клубы чёрного дыма повествовали о зарождении образования, гораздо более долговечного, чем его свидетели.

- До берега не добраться, - вырвалось у Павла.

         У камбуза лежал свёрнутый канат. Из-за него показалась вихрастая голова Вити.

- Идите  в каюты. Ещё не время, - приказал Витя.

                                                            17

         В кают-компании горел свет. За столом сидели Родригес, Степанов и Эстер. Родригес, подавляя волнение, посасывал из бокала иоханесбургское вино . Перед Степановым и Эстер стояли нетронутые чашки кофе.

- Нам лучше уехать, - нарушила тишину Эстер.

- Ты вправе выбирать, - полковник одарил Эстер насмешливым взглядом. Встав, он прошёлся в поисках огня для сигары.

- Мне с Хуанитой тесно на яхте. Теперь у тебя новая боевая подруга, - голос Эстер сорвался. На глаза набегала влага. Эстер отводила взгляд.

         Полковник деланно небрежно пожал плечами:

- Боевые качества Хуаниты широко известны.

- Я хотела бы взять русского, - с вызовом сказала Эстер.

- Этого? – полковник презрительно осмотрел Степанова. – Можешь забрать всех. Из-за ограниченности провианта мне рано или поздно придётся скормить их Посейдону. Жаль, не существует невольничьих рынков.

- Но я желал бы вернуться на родину, - тревожно покосился на Эстер Степанов. – И я требую безоговорочного освобождения моих соотечественников!

- Мою жену и золото Кида ты не требуешь?! - закрутил ус Родригес. - Убирайся, пока отпускают!!

         Эстер повлекла Степанова к дверям:

- Потом разберёмся.

- Подать немедленно катер! – гремел голос полковника. В сердцах он сломал сигару. – Да не болтай о сокровищах!  Долю твою я пришлю.

- Я и не собиралась, - невнятно пообещала Эстер.

- И за ухажёра скажи!

         Катер доставил Степанова и Эстер к причалу Дар-эс-Салама.

         Всю дорогу Эстер украдкой смахивала слёзы. Степанов объяснял, ему необходимо вернуться на родину. Эстер предлагала лететь в Сантьяго-де-Чили. Она была чилийкой. Эстер поясняла: что делать Степанову в России, когда его начальство осталось в заточении на яхте Родригеса. Лететь на родину следует либо с начальством, либо не возвращаться совсем.

         Степанов винил слабость характера. Не нужно ему было оставлять яхту. Вспылив, он потребовал купить ему билет до Москвы. Своих денег у Степанова не осталось.

         Разрыдавшись, Эстер купила один билет. До самолёта имелось время, и Эстер решила проводить.

          Степанов бродил по аэропорту с пустым взглядом, стараясь не встречаться глазами с Эстер.

         Объявили посадку. Степанов зашёл напоследок в туалет. Выйти у него не получилось. Дверь оказалось запертой. В ручку снаружи засунули швабру. Нервы Эстер не выдержали. Степанов забился пойманной птицей.

                                                         18

         Спустя две недели на веранде отеля в Салониках стояли Кальвадос, Володя, Эстер и Степанов. Пили прохладные коктейли. Внимание то одного, то другого участника сговора нет-нет да обращалось к яхте «Эльдорадо», мерно покачивавшейся среди других белых судов.

- С амстердамскими притонами покончено, - железно заявил Кальвадос. – Снова я жажду ветра странствий, а ладони чешутся от предвкушения сокровищ.

- Вам надо жениться, - посоветовала Эстер.

-  Опять?

-  Согласен с Эстер, - вернулся к делу Володя. - Родригеса надо ограбить.

-  Ограбить экспроприатора – благое дело, - подтвердила Эстер, ревностно блеснув белками.

-  Как хорошо, что у вас зазвонил телефон брата, и от сердца у меня отлегло, - благодушно улыбался Кальвадос.