Казна Херсонесского кургана

— Я вам вот что скажу, — продолжал Джексон. — Найденные монеты подтверждают правильность моей версии, — это раз. Второе, факт их наличия не в единственном числе свидетельствует о том, что мы, наконец-то, добрались до исторического слоя, интересующего нас, или как он там по-научному называется, не знаю. Глубина его залегания от метра семьдесят до двух — это три. А из этого вытекает четвертое: получается, что мы все ямы недокапывали. Их надо довести до двухметровой глубины, тогда, уверен, нас ждет уйма интересных сюрпризов и самый главный это…

Джексон многозначительно замолчал.

— Казна! — поспешно подсказал Боб.

— Все правильно. Казна Боспорского царства. Она здесь, мы топчемся на ней, а сокровища лежат себе и дразнят: ну-ну, тепло, еще теплее, совсем тепло, горячо… возьмите же, возьмите же нас, черт подери, и станьте богатыми, как Крез…

Джексон, возбужденный, вскочил с места и с бутылкой в одной руке и рыбьим хвостом в другой, словно шаман языческого племени, стал кружить вокруг сидящих соратников. Те зачарованно пялились на него, исподволь заражаясь его экстазом.

— Надо ускорить темпы! Зарубите себе — темпы, темпы, темпы… — страстно вещал Джексон. — Только темпы, помноженные на производительность экскаватора и усердие кротов, приведут нас к желанной цели. А если мы здесь будем вошкаться, кончится тем, что придут конкуренты, пнут нас под зад и сами возьмут то, что должно принадлежать нам. И тогда иди, пиши жалобу в ближайшую аптеку на грузинском языке, что у тебя пурген кончился, понятно?

— Понятно, — вразнобой ответили те, к кому он обращался.

— Хреново вам, понятно, раз так работаете, — в сердцах сплюнул руководитель экспедиции.

— А как мы работаем? — состроил наивные глазки Аркаша.

— Как? Как… как мороженые верблюды, — ответил Джексон и замолчал, видимо и сам озадаченный таким необычным сравнением. — Так дальше не пойдет. Надо напрячься, озвереть. Озвереете?!

— Озвереем! — залпом выкрикнули друзья, изрядно взведенные фанатизмом Джексона.

— Отлично! Вот тогда каждому и воздастся. Все будет, и дачи, и круизы, и по «Мерседесу»…

— Мне больше нравится «Вольво» во сне снится, — мечтательно прикрыл глаза Боб.

— Тоже неплохо, — согласился Джексон. — Когда башлей прорва, будет и «Вольво», и «Рено» с «Пежом», и «Мерседес» с бенцом… Не скажу, что весь мир в кармане, но от нищеты отряхнемся…

* * *

Военный совет проходил в небольшом овальном зале дворца, в том же крыле здания, где размещалась царская спальня. Зал не изобиловал излишествами и присущей роскошью: посредине него на мозаичном полу находился длинный стол из мореного дуба, по обоим краям его — ряды кресел. В одном конце стола в массивном кресле восседал Митридат Эвпатор, почетное место напротив занимал главнокомандующий войсками Понтийского царства — стратег Диофант. Военный совет состоял из девяти военачальников, двух крупных землевладельцев и главного советника Ксанта. Кроме того, был приглашен и служитель культа — верховный храмовый жрец.

С величайшим вниманием все ждали, когда царь произнесет вступительную речь, но вместо обычного пространного выступления на сей раз Митридат был предельно лаконичен.

— Достойнейшие из граждан великого Понта! — промолвил он голосом, в котором сквозило волнение. — Я столь спешно созвал вас на совет ввиду неприятных известий. Чрезвычайные обстоятельства сложились в Боспоре. Не стану вас томить — там случилось восстание рабов! В Пантикапее убит наместник мой, царь Боспорский Перисад, захвачен его дворец, захвачена казна… Чернь расправилась со всей городской знатью, многие почтенные граждане, оказывавшие ревностное содействие мне и на благо великого Понта, повешены и обезглавлены. И Феодосия пала, и другие морские порты. Восстание приобрело опасный размах. Сегодня утром вернулся очевидец трагедии наш славный стратег Диофант. Пусть он продолжит мои слова, а потом мы должны принять декрет и исполнить его…

Диофант поднялся с места и повел речь:

— Досточтимый совет! На Боспоре пролилась кровь, много крови, и власть перешла в чужие руки. В руки рабов, людей подневольных и забитых. Я спрашиваю: есть ли вина наша в том, что стряслось за морем, и отвечаю: да, есть! Восстание зрело давно, а мы, как слепцы, не видели и не упредили. После удачных походов против Палака много рабов, особенно скифов, скопилось на земле Боспора, и было Перисаду велено оставлять рабов в разумных количествах, а прочих продавать в иные царства. А самонадеянный Перисад пренебрег, и это стало роковой ошибкой. К тому же многие крестьяне и городская беднота сочувствовали рабам. И все резко обострилось после передачи Перисадом власти нашему великому царю Митридату. Смута витала в воздухе, а мы не учуяли. Хворост был собран и сложен в снопы, не хватало только искры…

— А кто возглавил заговор? — воспользовавшись паузой, спросил один землевладелец.

— Ближайшее к царю окружение. Сейчас я не могу назвать имен зачинщиков, но одно, из верных источников, знаю точно. Того, кто заколол Перисада и позднее был выбран царем бунтарей.