Казнен неопознанным… Повесть о Степане Халтурине

— Да, Степан, в рабочем классе таятся огромные силы. Рабочие уже сейчас видят слабые стороны народничества. Они должны идти и пойдут своей дорогой. Я верю, что со временем возникнет всероссийская, даже всемирная пролетарская партия. Пролетариат — это тот динамит, с помощью которого история взорвет русское самодержавие.

— Я согласен с тобой, Георгий, — горячо воскликнул Степан, — но я думаю, что самодержавие взорвет не история, а сам пролетариат!

5

Было воскресенье. Степан вышел из дворца и по набережной направился в сторону Литейного, предполагая заглянуть к одному из рабочих — члену союза. С Невы дул злой, колючий ветер. Степан поднял воротник, надвинул шапку на самые глаза.

Навстречу вдоль чугунной ограды шел, ежась от холода, невысокий человек, закутанный башлыком. Когда они приблизились друг к другу, из-под башлыка блеснули очки и сквозь их ясные стекла Степан увидел карие, золотистого оттенка глаза. Он остановился и радостно воскликнул:

— Евпиногор Ильич! Здравствуйте!

— Степан? Здравствуйте, дорогой друг! — они поцеловались.

— Давайте свернем куда-нибудь, здесь пронизывает до костей.

Они зашли в переулок, спрятались за выступ каменного дома и, улыбаясь, стали рассматривать друг Друга.

— Вы здесь живете; Степан?

— Да, уже давно. А вы?

— Я, — шепотом заговорил Евпиногор Ильич, — убежал из Вятки и сейчас на нелегальном.

Степан схватил его руку, крепко пожал.

— Значит, — друзья, как прежде. Я тоже на нелегальном.

— Вы в партии «Земля и воля»?

— Нет, я в Северном союзе русских рабочих.

— Слышал… А что, тот знаменитый Халтурин, что основал союз, ваш родственник?

— Самый близкий, — усмехнулся Степан.

— Он на свободе?

— Он перед вами!

— Что? — Евпиногор Ильич отступил немного и еще раз испытующе взглянул на Степана. — Вы тот самый Халтурин?

— И тот и этот. Одним словом — ваш ученик! Теперь уже Евпиногор Ильич схватил руку Степана и стал ее трясти.

— Поздравляю! Поздравляю от души. Вот уж не ожидал. Да ведь о вас ходят легенды… И что мы стоим тут как неприкаянные. Зайдем куда-нибудь в кофейную.

— А вон напротив вывеска, — указал Степан.

— Трактир? Ну все равно идемте!.. Облюбовав столик в сторонке, они заказали чай и, присматриваясь друг к другу, дивясь и радуясь, начали разговор.

— Где же ваша пышная бородка, Евпиногор Ильич?

— Хватит для полиции и одной приметы, — усмехнулся Евпиногор Ильич, указывая на очки. — А вот вы, Степан, хорошо заросли. Я бы вас ни за что не узнал.

— Приходится маскироваться, меня уже давно ищут.

— Даже не верится… Помните, вы совсем подростком были, когда меня привезли? Я вам еще книжечку подарил — «Басни Крылова».

— Как же не помнить. Эта книжка мне долго служила. Ведь я наизусть знал чуть ли не все басни.

И когда выступал перед рабочими, читал им отдельные места — помогало.

— Вот как? Где же теперь эта книжка?

— Наверное, в III отделении. Мне пришлось оставить старую квартиру, со всем имуществом.

— Понимаю. А где вы сейчас обитаете?

— Угадайте! — усмехнулся Степан.

— Очевидно, на какой-нибудь окраине. Степан придвинулся поближе и прошептал:

— Я живу в Зимнем дворце.

На лице Евпиногора Ильича мелькнуло удивление, сменившееся озабоченностью. «Уж не заболел ли Степан от чрезмерного напряжения и борьбы?» — подумал он и осторожно спросил:

— А что, Степан, разве туда без пропуска пускают?

— Вот он пропуск, — достал Степан бронзовый жетон с гербом и снова придвинулся ближе.

— Не бойтесь, я не сошел с ума. Я верно работаю во дворце столяром-краснодеревцем, под другой фамилией. И, кажется, вошел в доверие. Живу под одной крышей с царем — так лучше укрываться от полиции. Не будут же рабочего-революционера искать в царских покоях.

— Великолепно, Степан! Гениально! Так бывает только в романах! — воскликнул Евпиногор Ильич. — Однако ведь столь благоприятное положение можно использовать. Вы свободно входите во дворец?

— Да. Теперь меня не обыскивают…

— Невероятный случай! Да что же мы сидим тут? Пойдемте сейчас же, немедленно, я познакомлю вас с удивительными людьми. Представителями новой революционной партии «Народная воля».

— «Народная воля»? Я слышал. Хорошее название дали. Вроде, как бы они исполняют волю народа.

— Да, именно исполняют. У них даже есть Исполнительный комитет. Это партия действия! Там объединились смелые, решительные люди. Вас они, безусловно, знают и примут, как друга. Пойдемте!

— Я слышал о них. Там многие из «Земли и воли».

— Да.

— Тогда идемте. Они должны меня знать.

6

Дверь открыл худенький молодой длинноволосый человек, с узким, бледным лицом, обросшим пышной бородой, с проницательными глазами.

Он дружески пожал руку Евпиногору Ильичу и настороженно посмотрел на Степана.

«Халтурин», — шепнул ему на ухо Вознесенский. Озабоченное лицо молодого человека озарилось улыбкой, глаза засветились радостью. Он протянул Степану руку и, не отпуская ее, повел гостя в комнату.

— Там, у меня, разденетесь.

Степан снял пальто и сел рядом с молодым человеком на диван. Тот снова взял его руку в свою.

— Спасибо, спасибо, что пришли, Степан Николаевич. Много наслышан о вас, я — Квятковский!