Казнить или помиловать? (СИ)

Раньше он никогда не упускал возможности прикоснуться ко мне, сделать больно, сжать, но сейчас он держал дистанцию, что не могло меня не насторожить. Я опустила свой взгляд на его руки, замечая чужую кровь, которую он плохо стер, из-за чего ощутила дрожь, а сознание стало рисовать красочные картины того, что он делал с наемником, как вгонял под его ногти заостренные ветки, как вонзил в него кинжал, безжалостно выпытывая нужную ему информацию.

— Нам нужно вернуться. Здесь находиться небезопасно, — почувствовав мое напряжение, холодно проговорил Руслан, собираясь развернуться, но я не дала ему этого сделать, схватив его за руку, приковав к себе взглядом.

Я не понимала, что делаю и самое главное, зачем это делаю. Я не давала себе отчет. Сумасшедшая. Но я чувствовала, что нам нужно поговорить и если не сейчас, то уже никогда. Я хотела разъяснить ситуацию, которая произошла между нами в пещере. Хотела выкинуть из своей головы мысли о том, что он сделал после того, что между нами произошло, потому что я до сих пор не понимала, как докатилась до этого, как позволила себе коснуться его губ, хоть и с его подачи. Я совершенно ничего не понимала.

Мучитель излишне настороженно на меня посмотрел, при этом показав, что ему не нравится, когда его хватают, заставив меня отпустить его и даже сделать полшага назад. Его расчетливый взгляд тут же впился в мои глаза, словно он пытался прочесть то, что я задумала, но даже я не была в силах ответить на этот вопрос.

Все как-то смешалось. Все мои чувства и эмоции. В последнее время я переставала понимать себя, а сейчас и вовсе терялась, списывая все на стресс, с каждым разом убеждаясь в том, что моя ноша становится все тяжелее, и скоро раздавит меня, если я не сумею разобраться в себе. И сейчас я надеялась на то, что он поможет мне в этом. Смилуется надо мной.

— Как твое плечо? — выпалила я, почувствовав, что пауза между нами затянулась, а Руслан смотрит на меня, как на подопытного кролика, решая, каким способом его убить.

— В порядке. Ты из-за этого меня остановила? — сухо ответил мужчина, поджимая губы.

— Да. Нет. Не совсем, — замялась я в нерешительности. — Я хотела обсудить то, что произошло между нами. Точнее сказать, что я…

— А изнасилование ты обсудить не хочешь? Думаю, это было большим потрясением для тебя чем то, что произошло накануне, — ядовито проговорил мучитель, перебив меня, а мне словно дали под дых, выбив воздух из легких.

Я часто заморгала, опустив голову, стараясь не смотреть на него, проклиная себя за то, что решилась остановить его. Лучше бы он проваливал ко всем чертям. Лучше бы сдох от этой гребанной пули! Идиотка! Безмозглая идиотка!

— Пошел ты! — зло прошептала я, вновь посмотрев на него, жаля своим взглядом, что кричал о том, как сильно я его ненавижу.

— О-о, дорогая моя, даже не надейся, в противном случае ты составишь мне компанию, чтобы мне было не скучно прозябать на дне адового котла, — скалясь, ответил Руслан, жестко сжав мою шею.

— Ты мерзок, — шипя, протянула я, не предпринимая попыток разжать его хватку.

— А ты уже успела поверить в чудо? Большой и злой Палач вдруг стал хорошим, ласковым, как котенок? — с издевкой проговорил мужчина. — Не будь наивной, Рита. Такие как я не меняются. Мы были и остаемся теми существами, которых воспитала система. Пора бы уже к этому привыкнуть.

— Ты прав, глупо на что-то надеяться. Мне нужно было тебя убить, пока ты был в отключке, — прочеканила я, наблюдая, как его губы искажаются в оскале.

— Но ты ведь этого не сделала, и я склонен полагать, что причина тому явно не сострадание, а то, что ты не способна на это. Ты слабая. Жалкая. Пытающаяся воевать с тем, что раздавит тебя даже не заметив.

Глаза Руслана блестели в гневе, а его рука сжималась на моем горле сильнее, прибавляя очередной синяк к тем, которые у меня еще были. Я чувствовала, как закипаю изнутри. Как мне хочется задеть его. Ударить. Заставить пожалеть о сказанных им словах, но все что я могла — это тяжело дышать, хватаясь за его кисть и смотреть, смотреть на живого монстра перед собой, который не знал пощады.

Он резко отпустил меня, попросту отшвырнув от себя так, что я упала на сырую землю, ударившись об сломанный сук, и тут же исподлобья посмотрела на него — возвышающегося надо мной, смотрящего на меня пренебрежительно, словно я грязь у его ног, грязь, от которой он все никак не может избавиться.

— Хуже моей ненависти, может быть только моя любовь. Если я когда-нибудь тебя поцелую. По-настоящему поцелую. Ты навеки станешь моей. Запомни это, Рита, навсегда запомни, — прожигая меня яростным взглядом, процедил мужчина, разворачиваясь и удаляясь в сторону лагеря, оставляя меня, рвано дышащую, испепеляющую его спину, одну.

***