Казнить нельзя помиловать

Прекрасно понимаю: если я (или любой другой) проявил бы сейчас к ней хоть немного мужского внимания, это было бы слабым, но все же утешением для ее раненого самолюбия. Ну хорошо, проявлю это самое внимание, а дальше? Я не отношу себя к "би", хотя, чего греха таить, случаются время от времени эпизоды с женщинами, чаще всего при похожих обстоятельствах: типа из жалости, типа из вежливости. Она как одинокий, подстреленный пушистый зверек. А жалость - сильная штука. Ну, может, я латентный натурал, фиг знает.

Но ведь ее поведение непредсказуемо. Возьмет да расскажет мужу. Кто их разберет, эти семейные запутанные отношения. Разругаться с Олегом, да еще из-за бабы, когда мы все в такой глупой ситуации, - зачем мне эти лишние проблемы? Или (ей-богу, я совсем рехнулся, если в башку лезут такие мысли!) она протрезвеет, разозлится за то, что я сделал, и уберет меня своей хваленой волей? Хорошо, а если она разозлится за то, что я НЕ сделал? Что в лоб, что по лбу. И что мне теперь - "убирать" ее, так сказать, превентивно?

Господи, она просто несчастная девка. Не смогу я ее уничтожить, у меня-то это происходит не "холодным, ясным" мысленным усилием, а спонтанной вспышкой злобы. Какой вздор я несу!!! Так хорошо, трезво начинался день...

Пожалуй, ограничусь платоническим сочувствием. Если б еще она была в моем вкусе, что касается женщин, - то есть так называемая "бледная немочь", а у этой красотки слишком много цветущей плоти. Чтоб любить эти ноги, нужен белый кадиллак. А ноги взяли да и влюбились в нищего программиста - зачем?! Какой вообще смысл в любви? Какая от нее польза?

Мы сидели страшно долго, и никто не звонил. Около двух часов ночи я проводил ее домой и сдал Олегу с рук на руки. Похоже, мы его разбудили. Он посмотрел на меня удивленно, но ничего не спросил. Таня послала мне отчаянный взгляд, и тут же дверь, со стуком захлопнувшись, отрезала ее от меня. Но что я мог сделать? В квартиру меня не приглашали.

Я медленно пошел по направлению к дому. На прудах было совсем пусто. Можно закурить, не опасаясь патрулей. Впрочем, в Чертаново их и днем редко встретишь. Это все-таки не Тверская, где за сигарету на улице сразу схлопочешь пятнадцать суток. В голове у меня было полное опустошение. Как можно выбирать для шоу таких никчемных людей, как я или Татьяна? Чтобы другие, глядя на нас, почувствовали себя относительно благополучными? И как от этого насильственного стриптиза отказаться? А если она вправду Олега убьет?

Собственно, мне-то что? Никогда не нужно лезть между мужем и женой. Неужели она действительно может уничтожить человека одним волевым усилием? Есть в ней что-то магнетическое. Если эта ее сила больше моей силы? Какой еще силы? Нет у меня никакой силы, все вздор, самообман.

Кто звонил Маринке перед нашим уходом? Кого она пригласила заходить уж не Леху ли? Может, он сейчас у нее. Она рассказывает ему обо мне и хихикает. Знать бы, кто у нее, или никого нет. Хорошо было в старину: все жили в одноэтажных домах, можно подойти и заглянуть в окна...

Дома вдруг ощутил со страшной силой, насколько я одинок. В Москве я не завел себе ни друзей, ни привязанностей. Так, случайные связи, к себе не приглашаю, и даже телефон никогда не даю. Умри я сейчас - никто не хватится. Могу месяц трупом проваляться, пока не протухну. Дориан Грей хренов. Нечего тебе делать в Москве, вали в свое Гадюкино.

Уехать бы насовсем... В Нидерланды? Где взять бабки? Согласиться играть? Неужели седой сказал правду, и все мы уже в игре, не можем отказаться? Тогда у меня есть неплохой шанс. И у Татьяны есть шанс...

Блин, как баба, навыдумывал черт-те чего, еще бабские истории слушаю развесив уши, надо ж допиться до такого! Вы и убили-с... Я поверил, что Савельев с Артемом подставные лица, потому что хотел в это верить. А во что еще верить, скажите на милость! В вуду? В форзи? В дьявола? Этак можно и до летающих тарелок договориться.

...декабря 200... года, вторник

" - Следы

- Следы.

- Мужские или женские?

- Мистер Холмс, это были отпечатки лап огромной собаки!"

Артур Конан Дойль. "Собака Баскервилей"

Нервы надо полечить и не пить больше. Вовсе не из-за Танькиных глупых рассказов у меня так резко испортилось настроение, а из-за того, что не знаю, кто был вечером у Марины. Может, не Алекс у нее был. Может, другой кто. Генерал! Да хоть генералиссимус. Отчего я не генерал? Разве в армии мне было плохо? Наоборот, хорошо: сплошная малина. И совсем не по той причине, о какой вы, может быть, подумали.