Казнить нельзя помиловать

Глаза его не держали фокус и снова начали блуждать. Неужели я с такой же силой ненавидел того, который не хотел от меня отвязаться? До чего ж подло... когда глядишь со стороны. Сначала берешь, пользуешься, всем доволен, потом р-раз - пинаешь ногой и уходишь, не оглядываясь. У попа была собака, он ее любил; она съела кусок мяса, он ее убил. Какая, блин, мудрость, какая глубина анализа! А что это мы сегодня все на собак сворачиваем...

- Ты думаешь, в тебе самом нет ничего такого, что раздражает? спросил я.

- Да не в этом суть! Может, я в сто раз хуже Таньки, но я-то к ней не навязываюсь! Не звал я ее сюда, не звал! Черт, все б отдал, чтоб она куда-нибудь делась. Одно-единственное желание!

Какое, однако, кровожадное семейство. Она хочет, чтоб он исчез, а он хочет, чтоб она исчезла. Карл у Клары украл кораллы, а Клара у Карла украла кларнет. Взяли бы да разъехались. Да пускай хоть оба исчезнут, какое мое дело. Я давно должен был встать и уйти. Почему же сижу и слушаю? Эти слова меня жгут. Неужели я был такой же сволочью? Был, конечно. Ну разве что не трепал никому о наших отношениях. Как же, не трепал! А Маринке? Нет, это другое, тот давно мертвый, ему все равно. А Таньке не все равно.

Собственно, отчего же сволочь? Муся правильно говорит: насильно мил не будешь. Разве Олег виноват, что разлюбил? Кому из этих двоих я сильней сочувствую? По логике, должен ему. Во-первых, пресловутая мужская солидарность. Во-вторых, в его роли я был, и, если честно, не раз, только в остальных случаях все завершалось более-менее безобидно; а в Танькиной бог миловал. Только не подумайте, будто я хочу сказать, что я такой весь из себя неотразимый, ничего подобного. Просто я холодный эгоист и безответственный, инфантильный разгильдяй, а натуры серьезные и пылкие всегда на таких западают, не знаю почему. Разве я виноват, что в клетке не пою и в неволе не размножаюсь? Кармен свободна...

- А прямо попросить ее уехать ты не пробовал? - спросил я.

- Не могу я! Она как начнет реветь, у меня руки опускаются и язык в глотке застревает. Да я уже и свою настоящую жену не хочу видеть, - добавил он неожиданно.

- Почему?

- Достали потому что, - пробурчал Олег. - Так достали, что я никого больше не хочу рядом с собой, одиночества хочу! Свободы и покоя! Есть мое жизненное спр... стр... пространство, и не желаю, чтоб на него покушались. Дома тоже! Они входят, выходят. Туда, сюда. Хочется одному побыть, а они купи то, купи се... веди сына на фигурное катание... чини унитаз... вынеси мусор... еще теща!!! - взвыл он. - Ничего не хочу! Хочу, чтоб баб не было, - подытожил он, роняя голову на руки.

Самое время посоветовать ему разлюбить баб - авось, не даст по башке бутылкой. Только ведь не поможет. Участь эгоиста - либо жить совсем одному, либо терпеть постоянные покушения на свою свободу, и дилеммы этой никому не избежать. Я, сколько ни любил бы вас, привыкнув, разлюблю тотчас, начнете плакать: ваши слезы не тронут сердца моего...

- ...представляешь?! - Олег поднял рюмку, но до рта не донес, а расплескал почти всю на свои жеваные, грязные штаны, - Танька еще и залетела! Сегодня ночью сказала! И что мне теперь? У меня есть сын, не нужно мне больше никаких детей. Аборт без прописки ни за что не сделают, да она и не хочет... Ну где вот она? - спросил он внезапно. - Время семь.

Он встал, сильно раскачиваясь, и пошел в прихожую к телефону. Это был старый-престарый дисковый аппарат, каких я уже давно нигде не видел.

- Ясно, абонент недоступен... Иван, у тебя мобилка с собой? Позвони со своего, а? Мы же поругались! Она может не ответить, если увидит мои номер или наш домашний..

Я выполнил просьбу, однако абонент не был доступен и мне. Позвонили на работу - охранник сказал, что все давно ушли.

- Беспокоишься? - поинтересовался я, не в силах скрыть легкого ехидства. - Ты же хотел, чтоб она исчезла... Олег, я пойду, ладно? Придет она, никуда не денется. Не переживай

- Может, посидишь еще? Мне что-то хреново, - сказал он с умоляющей интонацией.

Мне совсем не хотелось присутствовать при том, как он начнет мучиться угрызениями совести: зрелище тяжкое и неприятное. Я отвел глаза, как собака, не выдержавшая человеческого взгляда. Блин, опять про собаку! То генералы, то собаки. В башке мусор какой-то.

- Ну, иди, иди, - Олег тяжко вздохнул. - К ней, небось, пойдешь? Хорошо тебе - свободный... Пришел - ушел... Прикинь, Танька меня еще к ней приревновала. Дурдом!

- Ты про Марину? - сообразил я. - Без оснований приревновала?

- Как тебе сказать? - ухмыльнулся Олег. - Конечно, от баб меня сейчас просто тошнит, но с ней бы - можно. Только она же за бабки... А их нет. С тобой она - за бабки? Или так?

- С чего ты взял, что она со мной?

- Танька насплетничала. Так за деньги или нет?

- Да, - сказал я. - Конечно, за деньги. Без денег ее от нашего брата тоже тошнит.