Казнить нельзя помиловать

Я и раньше знал, что другие эксперты иногда не успевают предоставить отчет вовремя, из-за чего суд бывает вынужден отложить слушания на неделю-другую. По-моему, это неуважение к системе уголовного правосудия и несправедливость по отношению к подсудимому и потерпевшему. Я прекрасно помню уже упоминавшуюся трагедию Сары Рид, которая была вынуждена неопределенно долго дожидаться постановления о способности участвовать в процессе и в конце концов покончила с собой в тюрьме Холлоуэй в январе 2016 года. Пока что я ни разу не сорвал сроки по судебным отчетам, хотя в случае Барри Маллигана был к этому опасно близок. За неделю до этого я осматривал другого пациента по имени Брайан Караган, который напал на жену. Обследование было относительно простым и незатейливым (Брайана толкнула на преступление выпивка, а не психическая болезнь). Я отвлекался на разные другие случаи, играл дома с детьми, отвечал на их дурацкие вопросы – Камран, которому тогда было пять лет, до одержимости увлекся динозаврами и все спрашивал, кто победит, если подерутся представители двух видов (ответы я брал с потолка, а у него не хватало ни наглости, ни ресурсов, чтобы оспорить их). Кроме того, я был поглощен стендапом, хотя тогда еще не хотел этого признавать. И тратил на него массу времени, причем не только на сами выступления, но и на пересмотр видео и шлифовку текстов (как я сейчас понимаю, вероятно, слишком усердную). Я перепутал имена Барри и Брайана, убежденный, что это один и тот же человек. И понял это, только когда солиситор, по счастливому случаю, прислал мне дополнительные медицинские документы Барри Маллигана. Я уже хотел написать, что поезд ушел, поскольку отчет я уже подал. Но, просматривая электронную почту, внезапно осознал свою ошибку. Дело было утром в четверг, отчет требовался завтра к концу рабочего дня. А вечером у меня было выступление, и отменять его мне совсем не хотелось. Мало того что это противоречит правилам хорошего тона – я четыре месяца ждал очереди, чтобы выступить в качестве комика-новичка в очень престижном шоу «Вниз по лестнице в “Голове короля”» в Кроуч-Энде на севере Лондона. Я оборвал все телефоны, но все же умудрился назначить встречу с Барри в последний момент, сегодня днем.

Барри был гомосексуал лет 25 с ВИЧ, родом из Южного Уэльса. У него уже диагностировали биполярное аффективное расстройство и СДВГ. Чувствуя, что время истекает, я не без спешки просмотрел медицинские документы в последние часы перед нашей встречей. Там говорилось о трудном детстве – пожалуй, можно и так выразиться. Чтобы привлечь внимание матери, Барри устраивал поджоги и нарочно глотал детальки «Лего». Убил свою морскую свинку камнем. Вырос в обстановке, где царили нищета и насилие, среди бандитов, алкоголиков и наркоманов. Был одним из пяти детей в семье; двое умерли от передозировки наркотиков. Подростком Барри переехал в Лондон, когда мать сбежала от отчима-абьюзера. Примерно тогда же Барри стал регулярно принимать запрещенные вещества, в том числе почти ежедневно целый год, когда ему был 21 год. Его любимой отравой были кристаллический метамфетамин, гамма-гидроксибутират и мефедрон. Барри обращался в государственные службы реабилитации, лечился с переменным успехом, иногда у него случались срывы.

– Когда мне грустно или скучно, когда я злюсь – то есть, в целом, всегда, – говорил он своему последнему психиатру.