Казнить! Нельзя помиловать! (СИ)

— Я это, я… прокричал в ответ — сейчас выйду в коридор — не подстрелите сгоряча! Знаю я вас — горячих испанских парней! Сначала стреляете, а потом смотрите — в кого это мы стреляли?! На том конце истерично заржали в ответ. Отходняк, понимаю… Вышел в коридор сзади стоящих не коленях пленных: если что — успею упасть за баррикаду. В том конце коридора появились фигуры в камуфляже. Свои…

— Эй — суслики в норках! Хватит прятаться — война для вас закончилась! Мы всех врагов поубивали — выходите, не бойтесь… На том конце коридора фигуры чуть не сложились пополам от дикого смеха…

— Это ещё посмотреть надо — кто из нас врагов убивал, а кто прятался! Ну конечно — записной остряк отряда. Вышел из одной из келий, а за ним из келий стали выходить и бойцы его группы. Подошёл к моей баррикаде; увидел стоящих на коленях испуганных солдат…

— Мои поздравления вам сеньор Михель… — сказал почтительно и помахал перед собой несуществующей шляпой — вы точно не прятались от франкистских пуль… Не меня — так других подколол…

— Эй — а кто коридор держать под прицелом будет? — возмутился я, видя, как из-за угла вываливаются трое бойцов из нашей группы и идут к нам — довольные и ухмыляющиеся. Понятно: они тоже слышали крики прибежавших нам на помощь и рады: всё закончилось; они живы…

— А там командир идёт — он посторожит… — бросил один из группы: неосторожно сказал, в горячах. И сам смутился, когда понял…

— И кто это тут такой начальник, что меня в часовые определил? — из-за поворота вышел Старинов с тройкой штурмовиков. Подошёл ко мне; окинул хозяйским взглядов пленных — так и стоящих на коленях…

— Растёшь боец… — ухмыльнулся командир — уже и в плен научился брать, а не только убивать… Бойцы тоже заухмылялись…

— Командир… — решил подыграть Старинову — надо бы своей безопасностью обеспокоиться… А то эта пехота — злые они очень: мы же им врагов то не оставили! Как бы нас со злости не перестреляли!!! Доказывай потом, что ты не верблюд! Бойцы снова заржали…

— Не боись боец… — дождавшись, когда отсмеются, подхватил эстафету Старинов — держи штаны сухими. Командир с тобой — он тебя защитит! Я, чтобы не портить настроение бойцам — не стал глядеть в глаза Старинову: не сможет он меня защитить — если что: не в том он звании и должности… Ай ладно — не будем о грустном…

— Что у нас с потерями командир? — спросил я. Старинов погрустнел:

— У нас — двое тяжёлых и четверо средних… Боюсь — до госпиталя не дотянут… А что в вашей группе? Где старший группы?

— Здесь вроде все целы… — начал я — по крайней мере на ногах стоят… Надо по той стороне… — мотнул на противоположную сторону галереи — посмотреть. Может там кто из наших… В коридор — со стороны которого я пришёл — выскочило трое бойцов-интернационалистов…

— Стоять! — рявкнул я так, что сам испугался — свои! Не стрелять!!!

Спустился во двор… Бойцы осторожно двигаются по двору, обходя лужи крови и куски тел… Да — знатно рвануло! Вон и остатки "весёлых" фемин кусками разбросаны: им досталось больше всего — они стояли рядом с телегами… Напряг память: старший нашей группы говорил с капитаном… Вон его тело лежит, простреленное в нескольких местах. И не только пулями… А старший? Может за тем бордюром? Да — он лежал там, уткнувшись лицом в камни двора… Вроде бы он должен был успеть спрятаться! Перед глазами замелькали кадры из памяти: капитан поворачивает голову на крик; старший выхватывает пистолет и стреляет в капитана… Всё правильно — лишает гарнизон командира! А дальше? Так вот почему он не успел спрятаться! Подхватил сына помещика и вместе с ним побежал к укрытию! И не успел: схватил в спину четыре ранения, но пацана, видимо прикрыл… Глянул — под телом старшего никого не было… Присел; положил руку на рану.

— Что с ним? — остановился рядом любопытный боец…

— Иди — не мешай! Не видишь что ли — ранен! — рявкнул я раздражённо. Боец ушёл что то возмущённо бормоча… Жив старший, но жизни осталось чуток — надо вытягивать его из-за кромки… Все ранения — мелкие, но опасные. Видимо от гороха, который на скорости не уступает пуле! Главное ранение — удар в затылок, раздробивший кости. Наложил руку на рану и потянул кости назад, устанавливая их на место. Хорошо, всё таки — что горох! Раздробился и внутрь не пошёл — как пошла бы пуля… Вытянул всё, выправил; перешёл на слепое ранение почки. Ну… — здесь немного проще — вытянул застрявшую горошину и залечил раневой канал. С лёгким — то же самое… А уж горошина под лопаткой — оставлю докторам работу… Командир открыл глаза…

— Что ж ты так — старший… — укоризненно произнёс я — я же предупреждал… — проворчал, приподнимая его… Тот ответил виновато, предварительно "уйдя в себя" и пошевелив всем, что было можно:

— Да паренька пожалел… Он хоть и сын помещика, но в наших сварах же не виноват… Подожди — уставился он на меня — так я же вроде умер? А я тут. Живой и… — прислушался к себе — почти здоровый…