Казус бессмертия

Договорить он не успел. В пещере резко погас пробивавшийся снаружи свет. Оба недруга повернули головы к отверстию и увидели, что выход закрыла человеческая фигура в длинном плаще с надетым на голову капюшоном. Свет теперь лился узенькими струйками, обрисовывая фигуру нечетким контуром, и лицо вошедшего разглядеть было невозможно. Плащ касался своими полами каменной поверхности прохода. Огромные плечи занимали всю ширину входного отверстия, и капюшон по сравнению с ними казался несоразмерно малым. Фигура стояла, не шевелясь, и никаких звуков не издавала. Агасфер сказал Шенгеле:

– Сдается мне, что это – по твою душу. Я-то никого в гости не приглашал. Да и не ждал тоже…

Шенгеле, не раздумывая, выхватил пистолет, быстрым движением пальца перевел предохранитель в положение для стрельбы одиночными и, направив ствол в сторону входного отверстия, нажал на спусковой крючок. Курок весело щелкнул, но выстрела не последовало. Агасфер громко хмыкнул. Шенгеле судорожно дернул затвор, и тот неожиданно застыл в заднем положении. Агасфер хмыкнул вторично.

– Чертова подлость! – удивленно воскликнул Йозеф.

Фигура в проходе продолжала быть неподвижной и молчаливой.

– Никакой подлости, - заявил Агасфер. – Сегодня ночью я благополучно нашел твой тайник, вытащил все патроны и выбросил их в ручей. Зачем мне под боком вооруженный маньяк? Чуть что – сразу стрелять хочешь. Вот и сейчас. Вместо того, чтобы поинтересоваться – кто пришел, зачем пришел - ты решил его тут же убить.

– Сс-с-скотина, - протянул Шенгеле.

Он взял пистолет за ствол и резким движением швырнул его в сторону молчаливой фигуры. Оружие исчезло в плаще. Через несколько секунд снаружи послышался лязг железа.

– Пролетел насквозь, - констатировал Агасфер. – И грохнулся на камни.

Шенгеле заметил со злостью:

– Только миражей не хватало…

– Ты не угадал, - сказал кто-то басом.

Агасфер ойкнул, а Шенгеле остолбенел. Голос прозвучал не из какой-либо определенной точки пространства, а – как бы – отовсюду, и был странно знаком. Он звучал в мозгу Йозефа в ночь принятия сыворотки. Этот лязгающий, грубый звук невозможно было забыть, и Шенгеле вдруг подумалось, что в его голове нет ощущения того, что он является трупом. Йозеф представил себе прозрачную кабину зависшего перед пещерой вертолета, и улыбающееся во все тридцать два зуба лицо русского пилота, странно похожее на лицо казненного лейтенанта-танкиста. Рука вертолетчика сжимает гашетку, из-под небольшого крыла воздушного монстра вырывается реактивный снаряд, влетает в пещеру и раздается взрыв. Воздух приходит в движение, мимо пролетают большие и малые камни, помятая фляжка Агасфера и сам он, похожий на бритого гамадрила, кружит у свода, растопырив руки, как крылья…

Шенгеле встряхнул головой, и видение тут же исчезло. В пещере все оставалось, как и было. Фигура загораживала проход, сам Йозеф сидел на полу и только Агасфер уже стоял на ногах и, безрезультатно вглядываясь в капюшон посетителя, говорил:

– Я же сказал, что это не ко мне. Эй, приятель, ты кто такой?

– Сядь на свое место, смертный! – презрительно лязгнул бас.

Агасфер просто взвился.

– Это кто тут смертный? – возмущенно спросил он. – Хотел бы я стать смертным…

Капюшон слегка повернулся к Агасферу, и бас зазвучал удивленно:

– А-а-а, вот кто ты такой… Не ожидал, не ожидал… Удивлен, хотя меня редко можно чем-нибудь удивить. Но про тебя никаких указаний не поступало, поэтому можешь убираться отсюда прочь.

– Как бы ни так! – заорал Агасфер. – Этот фашистский недобиток получает на полную катушку всего двадцать лет, а я – две тысячи! И насчет него поступают какие-то распоряжения, а про меня – нет?! Даже здесь ущемляются права евреев! Почему нацист должен лезть без очереди?! Я требую немедленного рассмотрения моего вопроса!

– Что ты несешь, недоумок? – голос стал грозным. - Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? С кем шутить вздумал? Я сейчас так пошучу, что ты еще две тысячи лет опомниться не сможешь…

Во мраке пещеры сверкнули осклабленные зубы Агасфера.

– С кем говорю, я уже догадался, - ответил он. - Вот только ничего ты мне сделать не сможешь. Я, так сказать, принадлежу к другому ведомству. Мой Бог – одинок в своей сущности. Он добрый и злой в одном лице. И к дуалистическим бредням никакого отношения не имеет. Так что не надо меня пугать. Пугай, вон, того маньяка…

Старик махнул рукой в сторону находившегося в ступоре Шенгеле. Из-под капюшона вырвался низкий утробный смешок и голос заявил:

– Ну, тогда заткнись, если такой грамотный. Самое интересное заключается в том, что даже мне непонятно, в какой разряд тебя можно определить. Ты – иудаист. Напакостил – христианам. Мозги полоскал – буддистам. А если копнуть поглубже, то следы твои можно найти даже у зороастрийцев и кришнаитов. Богатый послужной список… Болтало тебя, как кусок дерьма в проруби. Удивление вызывает тот факт, что ты не успел добраться до преподобного Муна или саентологов.

– Тебя бы забыли, неизвестно, чем бы ты стал заниматься, - проворчал Агасфер.

Фигура задрожала от еле сдерживаемого смеха, и голос сказал: