Казус

- Моя последняя работа, отрывок из которой я намерен огласить, посвящена иранским событиям. В романе, название которому я еще не придумал, показана смертельная схватка советского разведчика, из последних сил борющегося с кознями международного империализма. - Парахнюк вытащил из кармана рукопись, прочистил горло и начал:

"Над ночным Тегераном низко висела круглая луна. Подобно люминисцентной лампе она освещала улицы города с населением приблизительно четыре миллиона человек бледным, мертвенно-серебристым светом. Как только часы на левом минарете мечети пророка Магомета гулко отбили полночь, из медресе вышел Иван Иванович и огляделся по сторонам. Город спал. . ."

- Кеш, а Кеш, - прервал его Парамонычев. - Кто такой, этот Иван Иванович? Ты извини, нам как-то невдомек.

- Понимаешь, Афоня, Иван Иванович - Максим Максимович Исаев, - пояснил Парахнюк.

- Он там, в Тегеране, работает под Ивана Ивановича?.

- Нет, все куда сложнее. В сокращенном варианте мой роман решено напечатать в районной газете, а редактор кровь из носу потребовал перекрестить Максима Максимовича.

- Почему? - удивилась Фрося, издавна симпатизировавшая сквозному герою всех Кешиных романов.

- Он уперся, как бык, и утверждает, что могут быть неприятности. Юлиан Семенов может даже подать на меня в суд.

- За что? - возмутился Парамонычев. - По какому праву? Не бойся, наш судья парень что надо, он тебя в обиду не даст. Если что, я ему скажу.

- Спасибо тебе, Афоня. Беда в том, что Семенов прежде меня выдумал Максима Максимовича, и тот по закону его собственность.

- Обидно, - пригорюнился Парамонычев.

- Наплевать, - утешил его Парахнюк. - Я просто-напросто поменял имя, отчество и фамилию, а все остальное не тронул. Словом, он отныне Иван Иванович Рамзаев. Ясно?.. Тогда я продолжаю:

"Когда он пересек трамвайные рельсы и шел посередке Вос-точного бульвара, из-под чинары выползла тень и с поклоном шмыгнула ему навстречу.

- Салям-алейкум!

- Алейкум-салям! - ответил Иван Иванович. - Это ты, Ман-сур?

- Да, это я, почтенный аятолла, - негромко подтвердил радист. - Какие будут установки?

- Срочно передай в Центр, - приказал Иван Иванович, протягивая Мансуру вечернюю газету, на полях которой симпатическими чернилами были написаны шесть колонок пятизначных цифр.

Когда в Центре получат эту шифровку, шифровальщики поло-жат в почту руководству розовый бланк следующего содержания: "Юстасу. Тетя заболела, обещает умереть в четверг к вечеру. Надо ли вызвать доктора? Алекс". А руководство запрется в каби-нете нп засов, вложит бланк в кодовую электронную машину, и на световом табло зелеными буквами засветятся слова: "шах ирана мохаммед реза пехлеви в четверг вечером вместе с семьей вылетает в Марокко, следует ли сорвать его попытку к бегству? жду указаний, иван рамзаев".

- Вас понял! - радист спрятал газету. - Разрешите идти? - Алла, бесмилла. ильрахман! - Иван Иванович поднес сложенные руки к чалме.

- Берегите себя, - шепнул радист и скрылся под чинарами. Когда Иван Иванович возвращался в медресе, он с тоской покосился на иссиня-черное небо с крупными звездами на его своде. Эх, все же у нас куда лучше! - подумал он, внезапно пораженный приступом ностальгии".

- Ностальгия - это как, Иннокентий Кузьмич? - полюбопытствовала Жибоедова. - От высокого давления?

- Нет, это чисто нервное, - недовольно пробурчал Парахнюк. - Происходит вследствие тоски по родине.

Жибоедова сообразила, что высунулась невпопад, и смутилась.

"И тут чьи-то цепкие руки схватили его за шею и прижали к носу вонючую ватку, остро пахнувшую аптекой. Звезды на небе завертелись, Большая Медведица перевернулась вверх ногами, и Рамзаев потерял сознание.

Очнулся он, по всей видимости, не раньше чем через час. Сильно болела голова и трудно было разлепить веки. Но Иван Иванович пересилил себя и все же открыл глаза. Он увидел большую комнату с богатой мебелью и пузатого краснолицого мужчину с массивной квадратной челюстью. На мужчине были клетчатые брюки-гольф и черный галстук-бабочка с белыми горошинами.

- Хелло, мистер Рамзаев! - с этими словами краснолицый откусил кончик темно-коричневой сигары и смачно сплюнул его на пушистый ковер. - Я - Боб Смит, тегеранский резидент Центрального Разведывательного Управления США. Что будете пить: виски или портвейн?

Иван Иванович молчал и выигрывал время.

- Мистер Рамзаев, как разведчик разведчику советую вам выпить.

"Где я видел эту противную лысую рожу?" - мучительно вспоминал Иван Иванович. Перед его глазами плавали черные круги, в висках стучала кровь, и было трудно сосредоточиться.

- Вы что, оглохли? - грубо спросил Боб Смит, выпуская изо рта голубой клуб сигарного дыма.

- Мистер Смит, вы что-то путаете, - на чистом персидском языке ответил Иван Иванович. - Я скромный шиитский священно-служитель.