КД 7 (СИ)

— Ага, когда мы собирались эту сущность прямо на башку элементалю вывалить, ты об этом не говорил.

— Вы бы тогда могли не согласиться на эксперимент, а мне ж интересно…

Я только раздраженно закатил глаза, с кряхтением поднялся, еще раз глянул на улетающего восвояси элементаля, и полез на подлетевший камень. Прыжок еще прыжок, выстрел во врага, новый прыжок. С каждым шагом мы поднимались все выше и подходили все ближе к бешено вращающемуся водовороту. Здесь наверху было так шумно, как будто кто-то отключил действующие до этого звуковые фильтры. Шум Ниагарского водопада, смешался с грохотом десятка камнедробилок, и еще помножился на свист сотен бракованных пылесосов. Скакать с камня на камень стало труднее. Тучи брызг, летящих во все стороны, сделали поверхности камней такими скользкими, что на них практически невозможно было удержаться. Приходилось ползти на четвереньках, а затем вообще передвигаться ползком, а в конце концов нам пришлось вообще остановиться.

Здесь летающие камни встречались с водной стихией и этот вид мне нисколько не нравился. Водоворот сам по себе походил на визжащую электромясорубку, так еще он, время от времени, заглатывал в свое неутолимое голодное нутро здоровенные булыганы, которые неслись как угорелые по спирали, постепенно спускаясь вниз. Встреча наших хрупких тел с одним из них мигом превратит нас в кровавую взвесь.

Сзади меня дернули за ногу, это оказался наш штатный маг, отвлекший меня от ужасающего зрелища и с помощью неумелой пантомимы попытавшийся донести до меня какую-то мысль, но видимо уронил ее где-то по пути, так как мысль доноситься не пожелала. Тогда маг раздраженно закатил глаза (будто это я виноват, что у него с мыслями беда) и снял с меня огненный щит, заменив его на водный, заодно показав жестом будто он бухает водку. Сначала я не понял, но потом до меня дошло, что он так изображает распитие элексиров, советуя добить мне сопротивление до капа. Ну, что ж, мысль хорошая, судя по виду водоворота, никакая защита там не будет лишней. Выполнил намеченное и теперь уже мне, с помощью пантомимы, пришлось относить свою мысль в тупую голову мага. Я показал три пальца, по очереди начав их загибать, а потом рукой показал в сторону водоворота ныряющее движение.

В ответ Пофиг скорчил согласную рожу, а затем резко ударил себя по сгибу локтя в древнем жесте уважения к начальнику. Правда оттопыренный в конце жеста его средний палец, внес легкие сомнения в правильность моего чтения его гримасы и жестов.

Я скорчил страшную рожу и повторил все сначала.

В этот раз он просто покрутил пальцем у виска, выражая легкие сомнения в правильности моих решений.

Это слегка меня расстроило, я изогнулся, схватил его за шкиряк, (надо сказать, что один шкиряк у него из одежды и остался) подтащил его ухо к своему рту и проорал:

— На счет три, прыгаем вон на тот булыжник, иначе полетишь в водоворот с голой задницей и без всякой защиты! Андестенд? Ферштейн? Компрендэ?

— Ладно, ладно, самоубийца…

Булыжник, на который я показывал, был совсем небольшой, объёмом едва ли в пол куба. Беспощадные струи воды его уже зацепили и потихоньку тащили, стремясь засосать в свое нутро. Камень еще сопротивлялся, но это не на долго. С каждой секундой он все ускорялся, стремительно двигаясь в нашу сторону.

Мы с трудом поднялись на мокром валуне, я поднял руку с оттопыренными тремя пальцами.

На лице Пофига промелькнула тень ужаса. Я тоже боялся, но не черной громыхающей воронки, а гадского невидимку. Если он что-то задумал, то лучшего момента, чтобы нам подгадить ему не найти.

Три, два, один… прыжок!

Уже в полете я призвал на наш камень ледяного гобота. Он появился одновременно с нашим приземлением, не только замораживая пяток кубометров воды вокруг камня, но и намертво приморозив наши ноги к вмиг заледеневшей поверхности. Боль дикая, но зато мы оказались на ледяном плоту и нам было за что ухватиться чтобы не улететь в чернеющую бездну. И чем больше мы на нем стояли, тем крепче примерзали, так как тучи брызг вокруг нас быстро замерзали, покрывая нас причудливым узором изморози. Плот тоже получился не плох: камень, вмерзший в его дно, служил противовесом, не давая ему перевернуться, а все увеличивающийся объем льда, не давал нам утонуть, да к тому же он обладал гораздо большей плавучестью чем булыжники, поэтому наша спираль съезжания вниз должна стать гораздо более пологой и плавной.

Так и оказалось: когда наш плот подхватил водоворот, я сначала подумал, что нас вообще наружу выкинет центробежной силой, но нет — мы потихоньку разгонялись, набирая обороты, но при этом все же спускались вниз. Через минуту нам даже стало весело: халявная карусель — мечта поэта. Ледяная корка у нас на лицах потрескалась и опала, а мы заулыбались во все оставшиеся зубы — скорость карусели была такая, что аж дух захватывало.

— Йе-х-ха! — наш радостный вопль перекрыл даже рев водоворота.