Кедровый лохотрон

Сидор тупо смотрел на профессора. И этот туда же. Они что, все тут сбрендили? И этому старому пердуну нужен горный кедр, который даст урожай на второй год. Но это же, бред. Нет же нигде такого. Нет, и никогда не будет. Неужели они все этого не понимают? Ведь объяснил же Машке, что это физически невозможно, объяснил всем. Неужели до их куриных мозгов не доходит? Даже до профессорских? Обалдеть! Где я им найду этот чёртов бонсай?

Сидор тяжело, обречённо вздохнул. Похоже, что так. Теперь придётся вправлять мозги ещё и профессору. Вот же непруха. Неудобно, да и как-то нехорошо тыкать носом в грязь уважаемого старого человека. А придётся.

— Нам кровь из носу нужен орех, — жёстким деловым тоном оборвал его размышления профессор. — Много! У меня на него большие планы. Точнее не на него, а на золото, что мы получим с его продажи. Ведь к вехторовскому золоту, как я понимаю, меня не подпустят. На него уже есть куда других претендентов.

Так что, чтобы гарантированно ни от чего и, ни от кого не зависеть, ни от природных колебаний урожайности на зерно в том числе, нам надо ввести в эксплуатацию все наши кедровые плантации, полностью. Все! Полностью! Все нами заявленные гектары.

Пусть в других местах, пусть в горах. Да где угодно, но все. Все, я сказал! Все шесть тысяч! Нет, десять!

Сидор мысленно взвыл. Маразм крепчал.

— И сделать мы это можем, только если подключим к этому делу твоего татарина, Травника, как самого серьёзного специалиста в нашем крае. И самого для нас доступного. Для тебя доступного, — глядя Сидору прямо в глаза, подчеркнул профессор. — Ибо он твой должник и друг. И ни один из местных кланов нам в этом деле не поможет, хотя у них и есть хорошие специалисты.

Но! Конкуренты никому не нужны. И тут ты со своим анализом угодил в самую точку.

Поэтому Маша считает, что лучше сейчас потратить сто тысяч, когда они у нас есть, чем потом судорожно метаться в поисках выхода, когда денег у нас уже совсем не будет.

— Триста с лишком тысяч долга, если мы берём на себя обязательства по их договорам, — сердито поправил его Сидор. — Триста! Сколько можно повторять!

И то, только тогда, когда согласятся сами татары. Но пока такого согласия я от них не получил.

Сколько вам всем можно о том говорить, — буквально взвыл он.

Не слушая его, теперь уже и профессор токовал дальше:

— Помимо этого у нас упали доходы с торговли в Приморье. Точнее сказать — они стабилизировались. У нас там есть устойчивый спрос на наше листовое стекло и, как ни странно, на наши пульки и стрелки к арбалетам, отлитые из бронированного стекла со свинцовой начинкой. Но это фактически единственный постоянный источник дохода. Все другие постепенно иссякают. Даже зерна у нас больше для торговли нет. И даже пульки те пресловутые мы вынуждены теперь придерживать для Озёрного Пути, не отправляя в Приморье всё сплошняком.

И это при том, что Марк Иваныч наладил уже третью смену на заводе. И всё равно с заявками не справляются.

Стекольный завод вообще у нас самое тонкое место, — грустно пошутил он. — Марк, хоть и хороший человек, верный, и хозяйственник он отменный, но…. Не тянет, — профессор с сожалением покачал головой. — Не тянет.

Да и кто бы потянул с такими скудными людскими ресурсами, как у него, — с неприкрытой горечью констатировал он. — Марк буквально разрывается.

Надо срочно добавлять ему и денег, и людей, хотя бы тех же подростков. Иначе там всё рухнет.

Профессор прервался, помолчал немного, пожевав губами. В этот момент он очень походил на старого, усталого человека, полностью соответствующего своему семидесятилетнему возрасту.

— Кедровники для нас выход, — тихо и устало проговорил он. — И не простые, а те самые, наши приморские, горные, бонсайские, дающие урожай на второй год. Тот самый твой бонсаи. Кроме него ничего из того, что у нас есть, не поможет нам выбраться из финансовой ямы, куда нас стремительно засасывает эта необдуманная война с людоедами.

— Всё ясно, — тихо и устало откликнулся Сидор. — За свои ошибки приходится платить. И теперь мы ищем хотя бы тысячу бойцов себе гирей на шею, и ускоренными темпами сажаем кедровники, которых не существует в природе. Блеск! Через семьдесят лет кончим войну с ящерами, и будет всем нам счастье. Я всё понял. Уря-уря, впэрод-впэрод. Андестенд, клиа! Понял. Мы в ж…пе!

Помолчав, с мрачным видом закончил.

— Решено, поговорю с атаманом. Если получится, то будем работать вместе, а нет — будем искать другие выходы, на других людей.

Самое в этом деле хреновое, знаете что? — вопросительно глянул он на друзей. — То, что я совершенно не знаю, откуда этот поганый горный кедр взялся. Этот бонсаи чёртов. Не знаю, будь оно всё проклято! — приглушённым сиплым голосом тихо рявкнул он на товарищей.

Я не знаю! — вдруг заорал он в полный голос, со всей силой хлопнув обоими кулаками по столу.

Мощная, пятивершковой толщины столешница покосилась и опасно наклонилась к полу. Но Сидор в сильнейшем раздражении даже не заметил этого. Ему хотелось кого-нибудь сейчас прибить. Жаль, что с сидящими напротив Корнем и профессором, нельзя было того сотворить.