Кедровый лохотрон

Обернувшись, он понял, что остался на поле совершенно один. И лишь Травник с Кузнецом одни сейчас и составляли ему компанию.

— А вы чего остались? — вяло поинтересовался Сидор, глядя, как два его старых товарища угрюмо смотрят на него.

— Умеешь ты Сидор людей порадовать, — тихо проговорил Кузнец. — Ничего не скажешь. Это что? Особое такое умение — сначала плюнуть людям в душу, когда у них праздник, а потом ещё и потоптаться?

Не мог сейчас промолчать, а сказать потом, нам двоим, тихо, чтоб никто ничего раньше времени не услышал? Чтоб сейчас не портить людям настроение? Ведь у них же праздник… Был, — закончил он совсем упавшим голосом.

Если считаешь что прав, то подождал бы немного, люди бы разошлись, а потом бы и вываливал на нас двоих свою правду, раз так уж невтерпёж. Ничего бы не изменилось. Тем более что так ли это на самом деле, это ещё надо доказать.

А ты прям в лоб, безцеремонно. Никакого в тебе вежества Сидор нет.

— Не верите? — Мрачный Сидор хмуро смотрел на своих друзей.

— Знали бы тебя чуть хуже, не стояли бы тут, — отрезал Кузнец. — Хоть ты и скотина изрядная, и нам такой хороший праздник испортил, но хотелось бы мне разобраться. Слишком велика цена вопроса.

Это они там, те, кто в толпе, могут себе позволить развернуться и уйти. А за это поле и за все, что на нём растёт, перед всем обществом нам двоим с тёзкой моим ответ держать. И если то, что ты говоришь, правда, то дело наше хреновое. И тогда ты тут на все сто процентов прав. Тут уж не до вежества. Тут нам всем правду надо искать.

— Хочешь знать всю правду, так слушай. Слушай и не перебивай, — поморщился Сидор от злого взгляда кузнеца. — Только перед этим, пошли куда-нибудь присядем, разговор будет долгим. Да и на холодном ветру стоять неохота.

— Вон, развалины рядом, — кузнец кивнул в сторону каменных руин метрах в ста от них, мимо которых они проходили, когда направлялись на поле. — Собирались заодно тебе домик тот починить, брёвна, доски завезли, хотели крышу перебрать и вообще, в порядок привести, больно ух расположен домишко удобно. Для смотрителя в самый раз.

— А потом слупили бы с меня, как за два новых, — мрачно констатировал Сидор, ни на секунду не обольщаясь их альтруизмом.

— Не без того, — согласно кивнул Кузнец, как о деле совершенно само собой разумеющемся, чем тут же вызвал в душе Сидора целую бурю чувств. — Да теперь уж видно не судьба, — тяжело вздохнул кузнец.

На досках там посидим, — хмуро бросил он. — Хоть уже и не лето, но на солнышке там хорошо.

Когда они все втроём устроились на досках, лежащих штабелем под стеной дома от пронзительного северного ветра, солнце стояло уже чуть ли не в зените, и под защитой полуразрушенной стены жарило так, что казалось, наступила макушка лета. Однако периодически задувавший из-за угла дома бодрящий, прохладный ветерок, своим чуть ли не зимним ледяным дыханием живо напоминал, что до скорой зимы ой как недалеко.

— Может быть вы и правы, — начал Сидор, поудобнее устраиваясь на лежащей сверху штабеля широкой толстой доске и мрачно посматривая на товарищей. — Может быть я и перестраховщик, и мерзавец, и правда всё то, что не сказали, но подумали все те, кто только, что был с нами на этом поле, а сейчас плюнув в мою сторону, ушёл, не оглядываясь, но…

Горечь, прозвучавшая в словах Сидора, на миг сбила маску равнодушия и безразличия, которую он нацепил на себя, как только услышал первую грубость в свой адрес.

— Но слушайте, как я понимаю всё то, что здесь и сейчас происходит.

Я сам только перед отъездом сюда в этом вопросе разобрался. И то, как выяснилось, не до конца. И не поверите, — кривая улыбка на миг перекосила его лицо, — помогли мне в этом птицы.

— Какие птицы? — недоверчиво посмотрел на него Кузнец.

— Разные, — сердито огрызнулся Сидор.

Что-либо объяснять в данной ситуации было тяжело, но он попытался.

— Самые обыкновенные птицы: дятлы, воробьи, сороки и множество всякой другой пернатой живности, во множестве слетевшейся на наши так называемые "кедровые угодья" под городом и вот уже второй год активно там обитающие. Просто птичий базар какой-то.

Сначала данный факт не вызвал у меня никакого интереса. Ну, птицы и птицы. Ну, много и много. И что?

А потом, как пошла вся эта эпопея с кедрачом, заинтересовался. Чего это они так активно роются у подножия наших кедров, буквально раскапывая корни? Чего это там дятлы нашли, что вместо дерева суют свои клювы в землю. И даже присутствие человека их не останавливает, словно они нас в упор не видят.

Стали с профессором разбираться. И вот что выяснили.

Те деревца, что нам с профессором привезли откуда-то из-за гор под видом горного кедра, им таковым на самом деле и являются. Натуральный горный кедр и никто иной.

Отличие в одном. Рос этот наш кедр где-то в жутко экстремальных условиях, как я и говорил. И в столетнем возрасте как две капли воды похож был на местную десятилетку. Оттого и древесина у него как камень, что я две пилы сломал, пока умудрился один единственный кружок для микроскопа спилить.