— Все в порядке, — выдохнула она, отчаянно кивая. — И я так уверена.
— Неужели?
— Я сейчас принимаю таблетки, помнишь?
Потянув за тонкие тесемки с обеих сторон ее трусиков, я застонал ей в рот, когда ткань соскользнула с ее тела, прежде чем быстро освободиться от шорт. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — Прошептал я, быстро справляясь с крошечным бюстгальтером, а затем вздрогнул, когда ее полные груди освободились. — Господи, детка, твое тело такое другое.
— Просто будь со мной, — умоляла она, обвивая рукой мою шею и приподнимаясь по моему телу. — Будь
Мгновенно мои руки оказались на ее бедрах; мой член
— Что…
— Это…
— Было! — закончили мы оба одновременно, широко раскрыв глаза и уставившись друг на друга.
— Что только что произошло? — Взвизгнула Шэннон, надевая плавки от бикини и завязывая ленты обратно.
— Я не знаю, — ответил я, покачав головой, тяжело и учащенно дыша и поправляя свои шорты. — Но что бы это ни было.. — Я склонил голову набок и улыбнулся ей. — Мы должны сделать это снова.
Она покраснела и быстро завязала лифчик. — Я скучала по тебе.
— Я мог бы сказать, — поддразнил я, опускаясь на песок рядом с ней. Поцеловав ее в плечо, я уткнулся носом в ее шею, утопая в ее опьяняющем запахе. — Я тоже скучал по тебе, Шэн.
— Нет, я имею в виду, что я действительно, очень скучала по тебе, Джонни, — прошептала она, забираясь ко мне на колени. — Ужасно.
— Я знаю. — Дрожа, я обнял ее. — Со мной было то же самое.
— Не уходи снова так надолго, — пробормотала она, уткнувшись лицом мне в шею. — Или, если ты это сделаешь, возьми меня с собой.
Я вздрогнул от ее слов. — Мне нужно тебе кое-что сказать.
Она напряглась в моих объятиях, прежде чем прошептать: — Я слушаю.
— Они предложили мне контракт.
Ее тело окаменело в моих руках, а ногти впились в мои плечи. — Во Франции?
— Нет. — Я прерывисто выдохнул. — В Дублине.
Она молчала так долго, что я не был уверен, что она меня услышала, но потом она прошептала: — Ты принял это?
— Пока нет, — хрипло ответил я. — Но это двухлетний контракт с большими деньгами. — Я издал еще один болезненный вздох, прежде чем добавить: — Они хотят, чтобы я перевелся в Royce и закончил там оформление моего увольнительного сертификата. Мне пришлось бы вернуться в Дублин в сентябре.
— Ты собираешься ехать? — спросила она тихим голосом.
— Сначала я хотел поговорить с тобой.
— Это то, чего ты хочешь, верно?
— Я работал над этим всю свою жизнь, — признался я.
Она сильно задрожала. — Тогда тебе следует поехать.
— Я должен?
— Тебе следовало бы.
— Но я не хочу оставлять тебя, — признался я срывающимся голосом.
— Я знаю, — ответила она дрожащим голосом. — Но это нормально, что тебе приходится.
— Шэннон… — Я покачал головой и уткнулся лицом в ее шею.
— Все в порядке, Джонни, — шмыгнула она носом, гладя меня по волосам. — Это
— Моя голова знает это, — выдавил я. — Но мое сердце чертовски опустошено.
— Давай обсудим это, — сказала она более твердым голосом, чем я был способен найти, учитывая обстоятельства. Откинувшись назад, она обхватила мое лицо руками и посмотрела на меня полными слез глазами. — Я так горжусь тобой, — сказала она мне, и слезы потекли по ее щекам. — Ты лучший человек, которого я когда-либо знала, и я хочу этого для
— Я
— Я имею в виду, что если я единственная причина, по которой ты боишься подписать контракт, тогда тебе нужно это сделать, — объяснила она. — Я серьезно, Джонни. Ты не потеряешь меня. У тебя может быть и то, и другое. Я обещаю.
— Я просто не знаю, готов ли я к этому, — прохрипел я хриплым от эмоций голосом. — Я думал, у меня было больше времени.
— Это потому, что ты такой потрясающий, и теперь весь мир знает, насколько. — Она слабо улыбнулась мне. — Они все хотят тебя.
— Я хочу только тебя, — пробормотал я, прижимаясь своим лбом к ее.
— У тебя есть я, — мягко ответила она. — Контракт или нет. Я полностью твоя.
81
ФЕСТИВАЛИ И ТУСОВКИ ФАНАТОК
ШЭННОН
Когда я проснулась на второе утро музыкального фестиваля в Дублине, на сердце у меня было тяжело, а живот полон страха. Долгое время я просто лежала на боку в своем спальном мешке, наблюдая, как Джонни спит рядом со мной. Я изучала каждый дюйм его красивого лица, отмечая каждую веснушку и шрам, и то, как густые темные ресницы обмахивали его скулы, когда он спал.