Keeping 13 (ЛП)

— Это говорит мой гнев? — Сморгнув слезы, я уставилась на нее. — На какой планете ты живешь, мама? Я не знаю Даррена. Я не имею с ним ничего общего и не хочу этого делать.

— Шэннон, — всхлипнула мама. — Это несправедливо.

— Несправедливо? Ты хоть проверила, как Джоуи? — Потребовала я хриплым голосом. Она всегда была о Даррене. Даррен то-то и Даррен то-то. Джоуи так и не заглянул внутрь. Наш отец был единственным, кто был одержим Джоуи, но, опять же, эта идея возникла только после ухода Даррена. Джоуи просто втянули в роль, которую никто не хотел, чтобы он играл, и меньше всего Джоуи. — Ты ведь не играла, не так ли? — Я продолжила. — Ты просто не впутала его в это. Вы шли вперед и принимали решения о нашей жизни с Дарреном — лицо, о котором никто из нас не слышал от более чем пол десятилетия — и ты ни разу не подумала спросить, что ваш сын, который на самом деле активизировал и поднял нас, могжет подумать! — Икнув, я вытерла нос тыльной стороной ладони и заставила себя продолжить. — Может, это я на больничной койке, мам, но Джоуи — тот, кого вы с папой сломали.

— Он не разговаривает со мной, — фыркнула она. — Он не приходил домой несколько дней.

— Интересно, почему? — вот и все, что я ответила.

— Я не знаю, что делать, — выдавила она. — Как я могу это исправить, если он не хочет со мной разговаривать?

— Ты не можешь это исправить, мама, — ответила я, дрожа. — Это как в той истории про Шалтая-Болтая. Ничто не соберет его снова. Папа сбросил его со стены, и ты потеряла кусочки, чтобы собрать его обратно.

— О боже. — Она уронила голову на руки и зарыдала. — Мне так жаль.

— Видели бы вы его сегодня, — сказала я, вздрогнув, когда меня пронзил приступ боли. — Он был полностью разбит.

— Шэннон, — всхлипнула мама. Слабая, слабая, чертовски слабая. — Просто дай мне шанс все исправить, детка, пожалуйста. — Ты не можешь. Ты никогда этого не исправишь. — Я знаю, что могу изменить это к лучшему для всех нас.

— Видишь, ты разговариваешь, ты говоришь все правильные вещи, но это всего лишь слова. — Покачав головой, я подняла на нее взгляд. — Для тебя это все слова, — с горечью прохрипела я. — Все те же слова, которые я слышала миллион раз раньше, в дополнение ко всем тем же обещаниям, которые ты неоднократно нарушала.

— Итак, что ты хочешь сказать? — она плакала, вытирая щеки скомканной салфеткой. — Ты больше не хочешь быть со мной?

— Я говорю, что сделаю все, что нужно, для Олли, Тадгха и Шона, — выдавила я, захлебываясь в своих чувствах. — Чтобы сохранить их в безопасности и без опеки, я дам шанс этому плану Даррена. И я надеюсь, что ты права, мама. Я действительно надеюсь, что на этот раз ты говоришь правду, но я надеюсь, что это ради мальчиков, а не ради меня. Я молюсь, чтобы ты смогла изменить это к лучшему для них и стать матерью, которой они заслуживают, но уже слишком поздно менять это к лучшему для нас.

— Я не знаю, что сказать, — всхлипнула она. — Мне просто так жаль, Шэннон. Я знаю, что не могу это исправить, но я… Боже, я просто больше не знаю, что делать.

— Я знаю, что ты неплохой человек, мама, — прошептала я, отдергивая свою предательскую руку, когда она сама собой потянулась, чтобы успокоить ее. — И я знаю, что он тоже причинил тебе боль, способами, которых я не понимаю, и мне жаль, что это с тобой случилось. Я знаю, ты была напугана, и мне так жаль, что тебе пришлось жить в страхе все эти годы… - разозлившись на саму себя, я сердито смахнула слезы и медленно выдохнула, прежде чем продолжить: — но это не значит, что мы даем тебе свободу действий. — Я шмыгнула носом и вытерла его тыльной стороной ладони. — Это не делает все нормальным, потому что ты знала, что он делает, ты видела это, и ты ничего не сделала. Ты только что бросила нас, мама. Ты была там, но тебя там не было. Джоуи был прав, когда назвал тебя призраком. И я не знаю, может быть, это был твой способ выживания, проходить каждый день целым и невредимым, но у тебя было больше сил, чем у нас. Ты была взрослой. Ты была нашей матерью. И ты просто… — Я беспомощно пожала плечами. — Проверяла нас.

— Как ты думаешь, со временем ты простишь меня? — прошептала она, глядя на меня одинокими, полными слез голубыми глазами. — Как ты думаешь, ты когда-нибудь смогла бы?

— Может быть? — Я снова пожала плечами. — Но я знаю, что не прощу тебя сегодня.

8

БУЛЬДОЗЕР

ДЖОННИ

— Мне нужно, чтобы ты держал голову востро, — проинструктировал папа, когда шел по коридору в палату 1А, держа меня за тыльную сторону предплечья. — Никаких вспышек гнева, — добавил он тихо. — И, ради всего святого, никаких обвинений.

— В чем тут обвинять? — Проворчал я, ковыляя на костылях. — Мы оба знаем, что с ней случилось. — Как я и сказал ему. Как я и говорил всем. — Господи, он отправил ее в гребаную больницу, папа!