Кегельбан для безруких. Запись актов гражданского состояния

-- Это легкая аксиома. Вспомните легенду об индийском мудреце, изобретателе шахмат, который в награду попросил за каждую клетку в два раза больше зерен, чем за предыдущую. А теперь переложите этот математический принцип удвоения на своих прародителей, прикинув на век по четыре поколения. Уже в двенадцатом столетии все население земного шара окажется вашими предками.

-- А глубже? -- спросил Иван.

-- Глубже начнется кровосмешение в потомках... Так что какой-нибудь Перикл, может быть, сто двадцать пять раз мой прадедушка.

-- Какой ужас! -- сказала Кавелька и закрыла лицо ладонями.

-- Не плачь, -- сказал Путаник. -- Какой может быть ужас, когда с нами пиво!

Бочку поставили на сиденье и выбили пробку. По очереди подходили, садились на корточки и пили, сколько влезет, веселея на глазах.

-- Почему все вы так равнодушны к античности? -- спросил Сусанин. Он-то от пива погрустнел. -- Ведь Древняя Греция -- ваша первая родина. Половина предметов и слов, которые вас окружают, пришли из Греции. Даже этот вонючий автобус, в котором кто-то помочился, и тот назван в честь античного Гагарина.

-- Я очень люблю Грецию, Адам, -- сказала льстивая Кавелька. -- Хочешь, станцуем сиртаки?

-- Вот чего мне не хватало! -- сказал Сусанин и обнял Сонину.

Автобус состоял из спаренных вагонов -- было, где развернуться. Кавелька с Адамом повернулись и пошли боком по проходу мимо кресел, выкидывая ноги вперед и назад.

-- Та-та! Та-та!.. -- пела Кавелька, как пулемет на экране кинотеатра при замедленном воспроизведении.

-- Па-па! Па-па!.. -- пела Кавелька, словно звала отца.

-- Пи-пи! Пи-пи!.. -- пела Кавелька, будто маленькая птичка.

Адама и Сонину поддержали Марина, Путаник и Чертоватая. Каждый -песней на свой лад и взмахами ног.

-- А вы что сидите? -- спросил Сусанин Ивана, Подряникова и Семенова.

И вся компания, захлебываясь хохотом и визгом, стала топтать пол подошвами с таким ожесточением, будто пыталась сгладить колдобины, через которые прыгала машина...

Водитель остановил автобус и сказал через форточку общения с пассажирами:

-- Возьмите меня подрыгаться.

-- Рубль с носа! -- сказала ему Чертоватая.

А Семенов поманил шофера пальцем, обнял его, и, сбивая всex с такта, шофер затянул свою песню:

-- Трам-пам-пам-па-ба-ра-ба-пам-пам...

К лесу подъехали в сумерках, на небо уже вползла луна, которая в ближайшую ночь решила выглядеть как символ кооперированного крестьянства.

-- Может, автобус не отпускать? -- спросила Любка.

-- Пусть едет, -- махнул Сусанин, -- сами выберемся! -- Он схватил обеими руками бочку, поднял над головой и вылил в рот все, что еще булькало.

"Ведро -- не меньше", -- прикинул Саша.

-- Как же мы устроим пикник, если нет ни еды, ни питья? -- опросила Кавелька.

-- А ну его к черту, этот пикник! -- сказал Адам. -- Мы пойдем в лес собирать грибы.

-- В марте? -- спросила Любка.

-- Скоро апрель, -- сказал Путаник.

-- В апреле растут сморчки, -- улыбнулась Марина.

-- В темноте? -- спросила Любка.

-- Еще видно на два шага, -- сказал Путаник.

-- А у сморчков ножки белые, -- улыбнулась Марина.

Когда все углубились в лес и разбрелись кто куда, Подряников неожиданно оказался рядом с ползавшей на четвереньках Мариной. Чтобы завязать разговор, Саша занял ту же позу. Брюки на коленях промокли сразу, ладони утонули в жиже, но Подряников стерпел.

-- Марина, -- сказал он тихо -- давайте поищем грибы на той просеке. Смотрите, что там белеет? Не сморчок?

-- Это монетка... Бросьте, она уже заплесневела. Но Подряников сунул ее в карман.

-- Я в пять лет каждой копейке был рад, -- сказал он.

-- И я, -- улыбнулась Марина.

-- Мне рано пришлось стать взрослым и самостоятельным, -- продолжал Подряников. -- Я с четырех месяцев стирал за собой подгузники. Отец кидал меня в корыто вместе с пеленками и посыпал вокруг стиральным порошком...

-- Заодно и сами мылись, -- улыбнулась Марина. -- Ой, смотрите, еще гривенник.

Саша и гривенник спрятал в карман.

-- Скажите, сколько лет Ивану?

-- Двадцать один, как и мне.

-- Почему же он не был в армии?

-- Он живет в областном центре, а в Сворске у него временная прописка. Вот его военкомат и не может найти, а может, и не ищет.

-- Очень хорошо. Теперь о вас. Почему вы такая красивая?

-- Такой родилась... -- вздохнула и улыбнулась Марина.

-- А вашу красоту никто не ценит по-настоящему. -- "Никто не пользуется", -- хотел добавить Подряников.

-- Адам ценит. Однажды я гуляла по улице, а впереди меня задом-наперед шел Адам и держал в руках зеркало. Он велел мне любоваться собой. Конечно, это случайно получилось, просто Адам купил зеркало в универмаге и нес домой, но все равно было приятно.

-- Наверное, он влюблен в вас?

-- Нет, он любит другую женщину, которую сам себе выдумал. Ее зовут Инис Гвейн.

Пока она говорила, Саша поднял с земли еще пятнадцать копеек.

-- Вам не кажется, что Сусанин... какой-то не такой, как все?

-- Конечно, не такой. Он -- инопланетянин.

-- Чего-чего?!

-- Скоро он улетит на родину.

-- Вот как?