Кегельбан для безруких. Запись актов гражданского состояния

-- Плохо мне,-- пожаловался слесарь,-- я заболел. Оказалось, он выпил весь спирт. Поэтому никто не удивился его внезапной болезни.

-- Тогда давай станцуем, -- предложила Чертоватая, -- реставратор споет нам песню.

-- Я не знаю слов ни одной песни, -- сказал реставратор.

-- Даже "Взвейтесь кострами..."?

-- Какие к черту танцы! -- возмутился Сусанин.-- Я сижу и страдаю, что жизнь прошла впустую, а ты -- танцы!

-- Мне плохо,-- напомнил Бутылки.-- Не кричи.

-- Еще бы! -- сказал реставратор.-- Вылакал ведро отравы и хочет, чтобы ему было хорошо.

-- И мне плохо, не пойму отчего, -- пожаловался Сусанин.

-- Тебе жалко старую притершуюся жизнь, -- объяснил Семенов.

-- Правильно! -- сказал Сусанин.-- Вроде, не рвался я к директорской должности -- она мне случайно досталась,-- а все равно жалко. Привык я, привык и-- сломался. Что ж поделать! Видно, планида моя такая. А с ней не поспоришь, и если вышло так, что все, кто пытается повернуть мир с проторенного пути, должны погибнуть, значит, и я обречен.

-- Тоже мне, Данко! -- сказал оракул.

-- Тогда я домой пойду, сказала Любка.

-- Иди,-- сказал Сусанин.

-- А ты? -- спросила Любка.

-- Я тоже пойду, -- сказал Адам,-- только на месте,-- он обнял Бутылки и заснул с ним на книгах...

Но проснулся Сусанин один и не сразу понял: вечер на дворе или утро. Оказалось, глубокая ночь, а на месте слесаря оказалась вобла.

-- Где Бутылки? -- спросил Адам.

-- Усох вместе с одеждой,-- сказал Семенов.

-- Вдруг полился с него пот в три ручья,-- сказал реставратор.

-- На полу соблалась селая луза, -- сказал ван дер Югин.

-- Крысы пили из нее, -- сказал Семенов.

-- А Бутылки уменьшался на глазах, дубел и покрывался соленой коркой, как саваном,-- сказал реставратор.

-- Он молсился и усыхал,-- сказал ван дер Югин.

-- Пока не превратился и маленькую сушеную рыбку, -- досказал Семенов.

Сусанин взял воблу в руки, рассмотрел со всех сторон и спросил ван дер Югина, разучившегося врать:

-- Неужели это Бутылки?

-- Слесаль-сантехник,-- подтвердил И.

-- Как же его угораздило? -- спросил Сусанин.

-- Мы тут думали, пока вы спали, почему он усох в воблу, а не в пустую бутылку, и решили, что он тайно исповедовал восточную религию, обожествляющую пиво как влагу, -- сказал реставратор. -- Мы видели на его усыхающем теле непонятные магические знаки.

-- Нет-нет,-- сказал ван дер Югин, словно возрождая спор, который проспал Сусанин,-- это все от алкоголисма.

-- Я ведь любил слесаря как родную дочь,-- сказал Адам.

-- Он звал тебя перед смертью в бреду,-- сказал оракул.

-- Бутылки, ты меня слышишь? -- спросил Сусанин воблу.

-- Он умел, -- сказал ван дер Югин,-- он не слысит.

-- Ужасная смерть,-- сказал Сусанин.-- И жизнь его была сплошным кошмаром. Когда-то он имел светлую цель, но был остановлен на полпути безжалостной директивой и свернул в беспробудное пьянство.

-- Какую цель? -- спросил реставратор.

И Сусанин рассказал как надгробное слово: -- Решил однажды юный Бутылки отметить пятидесятилетие комсомола велопробегом "Калининград -Владивосток". Поддержали его инициативу в спортивных и правящих организациях. Тогда подготовился Бутылки к мероприятию, смазал задники своих штиблет фосфорной краской, чтобы его ненароком не сшибли в темноте; оседлал велосипед и поехал от города к городу, накручивая педали и не зная горюшка. Ждала его на каждом промежуточном финише делегация общественности и вручала энтузиасту значки, вымпелы и статуэтки. Кормили его бесплатным ужином, отводили в гостиничный номер и убаюкивали сказками о том, как идет подготовка к юбилею, а с утра уже махали вслед ладошками и желали всего наилучшего.

Но явился кошмар спортсмену на перегоне "Калинин -- Москва" в образе постового ГАИ. Никто не предупредил милиционера, что едет энтузиаст, поэтому он показал Бутылки дорожный знак, на котором был нарисован велосипед в красном круге, и потребовал очистить от велосипеда трассу. Напрасно рассказывал Бутылки, какой он герой и подвижник, напрасно совал под нос милиционеру значки, вымпелы и даже статуэтки. Постовой, как бык, не видел вокруг ничего, кроме красного дорожного знака... И делегация, собравшаяся на кольцевой дороге встречать хлебом-солью велосипедного героя, ближе к ночи съела хлеб, выбросила соль и разбрелась по домам...

-- Что же было дальше? -- спросил реставратор, собираясь оторвать рыбе голову и съесть.

Сусанин отнял воблу:

-- Бутылки свернул на проселочную дорогу и, доехав до ближайшей деревни, горько разрыдался на ступеньках сельмага. Кто-то поднес ему стаканчик самогона, кто-то огурчик, кто-то утешил и предложил на троих. Падший герой весь вечер ходил по деревне и менял сувениры на стаканчики. Велосипед и обмазанные фосфором штиблеты он тоже пропил и стал путешествовать по вытрезвителям из одного района -- в другой. Так он добрался до Сворска и до самой смерти дергал пробки из бутылок телефонным шнуром...

-- Сусанин из любого алкаша сделает жертву культа и из любой шлюхи -Жанну д'Арк, -- сказал оракул.

-- Если бы еще и не на словах,-- сказал реставратор...