Кейджера Гора (ЛП)

- Предположив, что я мог бы быть о Вас невысокого мнения, и мог бы оценивать Вас как мелочную и подлую, теперь Вы спрашиваете, могли ли бы Вы мне понравиться? – усмехнулся Дразус Рэнциус.

- Но ведь это не так уж и невозможно, не так ли?

Он улыбнулся.

- Итак? – снова спросила я.

- Это имеет какое-то значение? – вопросом на вопрос ответил воин.

- Нет, - сердито, бросила я. - Конечно, нет!

- Тогда, - снова улыбнулся Дразус, - и в ответе нет никакого смысла.

- И всё же каков твой ответ? – нетерпеливо спросила я.

- "Мне платят, чтобы охранять Вас, - заявил он, - а не для того, чтобы я, так или иначе, разбирался в своём личном отношении к Вам.

- Так или иначе? – переспросила я.

- Да, - кивнул он.

- Значит, Вы правда презираете и ненавидите меня! – отчаянно воскликнула я.

- Я мог бы счесть несложным презирать Вас, на основе всего того, что я слышал о Татрикс Корцируса, и знал о её управлении городом, я думал, что мне будет легко ненавидеть Вас, но теперь… теперь, когда я познакомился с Вами, если я скажу, что ненавижу Вас, я уже не буду честен.

- Как лестно! – заметила я.

- Вы официальная, и Вы домашняя, или Вы общественная и Вы частная, кажутся слишком отличающимися друг от друга, - задумчиво покачал он головой.

- Возможно, - признала я, раздраженно.

- Это - несомненно, бывает со многими людьми, - размышлял Дразус Рэнциус.

- Несомненно, - признала я.

Он посмотрел сначала в одну сторону, потом в другую вдоль дорожки, идущей вдоль зубцов. В данный момент на стене кроме нас практически никого не было. Ближе всего из людей к нам была пара слева от нас не ближе сотни ярдов. Он снова бросил взгляд на осёдланных, готовых к полёту тарнов, потом пристально посмотрев на меня, сердито отвернулся и уставился вдаль поверх зубцов. Его кулаки были сжаты так, что побелели костяшки пальцев.

Я, сделала то же самое, и теперь мы оба молча, стояли и смотрели в пространство. Я вдруг почувствовала, что из моих глаз вот-вот побегут слёзы. Я хотела понравиться Дразусу Рэнциусу. Я, уже отчаянно, хотела даже большего, чтобы он полюбил меня. Всё, что я делала или говорила, сейчас казалось, неправильным. Теперь я уже рассердилась на саму себя. Это не имело смысла. Я же не была рабыней у его ног, полуголой в ошейнике, боящейся его плети, жалко пресмыкающейся перед ним ради минимальных знаков его внимания. Ведь я была Татрикс, а он был всего лишь телохранителем, слугой, ничем! Но тут я взглянула на это с другой стороны, и с дрожью подумала, о том каково это, быть рабыней такого мужчины. Я даже представить себе не могла, что он будет нерешительным со мной. Я отлично понимала, что он, как и любой типичный гореанский рабовладелец, будет держать меня в безукоризненной неволе.

- Я получила удовольствие от концерта цехариста, - мягко сказала я.

- Хорошо, - опять односложно ответил он.

Цехар это длинный, невысокий, прямоугольный восьмиструнный музыкальный инструмент. На нём играют с помощью рогового медиатора, держа инструмент поперёк коленей. Исполнителя звали Лисандр из Аспериба.

Концерт проходил две ночи назад в небольшом театре Клейтоса, рядом с площадью Периминеса.

- Наверное, остраки были довольно дороги, не так ли? – поинтересовалась я.

- Да, - согласился он.

Это был вполне обычным делом, насколько мне объяснили, что на концерт Лисандра заплатить деньги у дверей театра было невозможно, требовалось представить остраку, купленную, заранее на одном из рынков или площадей города. Полагаю, что первоначально это были раковины или их части, а возможно осколками глиняной посуды, но в настоящее время они представляли собой небольшие керамические диски с отверстием для шнурка около края. Их обжигали в печи, и с одной стороны покрывали глазурью. Расцветка глазури и орнамент на ней специально выполнялись довольно замысловато, во избежание подделок, таким образом, служа для установления подлинности диска, Причём для каждого представления или события, глазурь была своя.

На неглазурованной задней части диска выставлялась дата представления и знак, указывающий на личность продавца, имеющего право на продажу, остраков в общественных местах города. Некоторые из этих дисков, также на неглазированной стороне могли иметь указание на определённое место в зале. Однако большинство мест в гореанских театрах распределялись по принципу «первый пришёл – первый сел», конечно, за исключением особых привилегированных лож, обычно сохраняемых для высокопоставленных персон или для чрезвычайно богатых посетителей. Эти остраки, висящие на шнурках, на шеях их владельцев, выглядят как интересные кулоны. Кое-кто носит их даже после окончания представления, возможно чтобы показать людям, что владельцу этого кулона достаточно повезло быть свидетелем знаменательного события в жизни города, или возможно просто из-за присущей остракам эстетики. Некоторые сохраняют их потом, как сувениры. Другие даже коллекционируют остраки, покупают, продают, и обменивают их.