Кэйе и Семнех-ке-рэ

В дворцовом покое сидит на скамейке царь, а у его ног на большой подушке — царица. Рядом одна маленькая царевна ласкает другую. Три царевны постарше стоят между родителями, и одна из них заигрывает с малышкой, которую держит мать (JEA VII: II = ИДEг: 369). Царская семья собралась в дворцовом покое. Теперь оба супруга сидят на скамьях. Царь поднял и целует в губы старшую царевну. На это обращает внимание матери вторая дочь, сидящая у нее на коленях. Третья царевна, совсем младенец, став на руку царицы, тянется за подвескою ее венца (BPh¹: 157 = Eg: 183 = ЕИВАIV: 20 = Ег: 228 = BPh²: 184 = ARK: XXVIII = SA III: 313 = KEAZ: 14-15 = Eph: 84-85 = NKAP: VIII = BiPh: против 208 = EgPh: XV B = ZCEER: против 177 = ZZR: против 128). Царь дарит серьги старшей дочери. Вторая опять сидит на коленях у матери, третья же, стоя на них, ласкает мать (MDOGB LII: 27 = PKN: I = AeKHK: XIV = RID: 49 = ИДЕг: 349 = GМААе: XVII = ТSТ: 24, ср. IKG: XXIV 10 = MDOGB LVII: 5 = PKN: 16). Иной раз царица сама забирается на колени сидящему в кресле супругу, прихватив своих маленьких дочерей (ТЕА: 1 16). Четыре царевны стоят перед креслами царской четы и навевают ей веерами прохладу. Царь обнимает царицу за плечи, она облокотилась о его колени и, обернувшись к нему, говорит что-то, указывая на детей (ЕА III: XVIII). Вечером при мерцающем свете светильника в увитой цветами садовой беседке царица наполняет мужу чашу, а дочери идут к нему с подношениями (ЕА II: XXXII). На прогулке Нефр-эт подносит плоды и цветы фараону (DAeS II: LXXXIII = BPh²: 185 = JEA XIV: XIV = OeA: между 114 и 115 = ВНеф: XXXIII = FAAe: LXVII и во множестве других изданий). При случае она повязывает ему ожерелье, вплотную приблизив лицо к его лицу, как если б для поцелуя (АВКК XXXIV: 138 = ZAeSA LII: 77 = ABPS XL: 61-62 = PKN: 26 = KEA II: V = ARK: XXII = AeKHK: XVa = RID: 41 = ИДЕг: 371 = ВНеф: XLI = ZZR: против 128). Так же сблизившись лицами, словно намереваясь поцеловаться, едут оба на колеснице вместе с маленькою царевною, погоняющей прутиком коней. Так они едут в храм (ЕА III: XXX-ХХХII + ХХХII А), из храма на городские заставы (ЕА IV: XX = XII С) и от одной заставы к другой (ЕА IV: XXII = XLI). Но вот настал горестный день для царской семьи: скончалась вторая царевна. Она лежит еще дома. Родители стоят у ее изголовья. Правые руки скорбно заломлены вверх, левой рукою царь сжимает левую руку жены между локтем и кистью (MSECAE I: VI [= ИДЕ: 141 = ИДЕг: 367 = ВНеф: 82 = VMPh: 153 = ZZR: 45], VII-VIII). Затем всем семейством плачут перед изваянием почившей, установленным на возвышении посреди зелени, — отец, мать, сестры в одеждах, приспущенных с одного плеча, бурно выражают свою скорбь по умершей (MSECAE I: X-XIII). Необыкновенно задушевный смысл подобных изображений давно отмечен наукой.

Одна уже наружность Нефр-эт могла очаровать фараона, знавшего ее, вероятно, с детских лет. Любовь Амен-хотпа IV к Нефр-эт при общем его самовлюбленном, царепоклонническом умонастроении вполне объясняет то необыкновенное положение, которое царица заняла рядом с ним. И можно думать, что эта любовь возрастала с годами. Еще в Нэ за «замалчиванием» царицы последовало все более и более частое появление ее на памятниках (см. § 70-73). Если на первичных пограничных плитах Ax-йот (см. § 41) царь клянется своим солнцем особенно пространно, то клянется только им одним, а не им и любовью к царице и детям, как на вторичных и третичных плитах (см. § 41). Начало клятвы на более поздних плитах было приведено выше, на первичных же плитах оно звучало так: «(Как) живет отец (мой) Ра-Х[а]р-Ах[т], [л]икующий в небосклоне в [имени своем] как Шов, [ко]тор[ый] (есть) Йо[т], Йот большой жизнью, начавший (первым) жизнь, зеленеющий жизнью, мой отец — — — мой оплот в тысячу тысяч локтей, моя память на вековечность, мой свидетель этому на вечность, образовавший себя сам руками своими — не познал его мастер — — — восходящий, умиротворяющийся (т. е. заходящий) повседневно, непрестанно — он на небе (и) на земле, и око всякое глядит (на) него, не — — — и он наполняет — — — луч[ами(?)] сво[ими(?)], животворит лицо всякое, — который дает насытиться глазам моим глядением (на) него постоянно, (когда) он взошел [Йот]-ом (?) [ж]ивым (?) в Ax-йот и наполняет его собою во плоти своей (т. е. собою самим) — [св]оими лучами, приглядными любовью, и полагает их на меня с жизнью (и) процветанием вековечно вечно!» (следует содержание клятвы, ЕА V: XXIX = XXXVIII = TTA: 111 — строки 8-11 + ЕА V: XXXI-XXXII, строки 11-13).