Кэйе и Семнех-ке-рэ

Весьма существенно словоупотребление скорописных производственных пометок (на сосудах с припасами), найденных в солнцепоклоннической столице, но сделанных часто далеко от нее, при этом, в случае пометок, упоминающих женских представителей царского дома, во владениях, этим лицам принадлежащих или так или иначе с ними связанных. Поэтому как ни беглы и незначительны по объему такие пометки, они все же делались лицами, очевидно знавшими, как величать своих царственных хозяек. После имени царицы в названии «дом Нефр-нефре-йот Нефр-эт» многолетие то имеется, то отсутствует. Оно есть в СА I: LXIV 1, 2 = ТТА: 180 CCXVIII А, его нет в СА I: LXIII 1; СА III: LXXXV 29, 30. Зато после звания «жена царева», заключенного в кольцо и употребленного самостоятельно без последующего имени, многолетие «жива она!» всегда присутствует, в любых словосочетаниях: «дом жены царевой — жива она!» — TEA: XXIV 90, СА I: LXIII K; «мясозаготовочное заведение жены царевой — жива она!» — СА III: XCIV 245; «сень Рэ жены царевой — жива она!» — СА III: 201; «— — — жены царевой — жива она!» — ТЕА: XXII 11, СА III: LXXXVI 33, XCII 208, XCIV 246, 247. Находим мы многолетие и после имени вдовствующей царицы: «дом Тэйе — жива она!» (ТЕА: XXII 14). В случае же имен царевен, когда конец имен не поврежден и тем самым возможно судить о присутствии или отсутствии многолетия, его не оказывается: «дочь царева Мек-йот» — СА III: LXXXVI 38, «дочь [царева] Аихес-эм-п-йот» — СА III: LXXXVI 41. Отсутствие его наблюдается, видимо, и в случае побочной жены царя: «дом честной» — СА II: LVIII 16. Впечатление о неупотребительности многолетия после имен царевен в скорописи, которые мы выносим из ознакомления с производственными пометками, получает уже вполне определенное подтверждение от скорописных писем, отправленных из новой столицы в старую (где их нашли) не кем иным, как мазеваром «дома дочери царевой Ми-йот», следовательно, лицом, состоявшим на службе у царевны. И вот в этих двух письмах имя царевны в названии ее хозяйства — «дом дочери царевой Ми-йот», или, просто, «дом Ми-йот», — ни разу не сопровождается многолетием: ААА XVII: XVIII = XXII = XXIII, строка 1, строка 5 (уцелели одни определители имени), XIX = XXIV = XXV, строка 20, ААА XVII: XXI = XXVIII = XXIX, надписание свитка. Упорное опущение многолетия после имени царственной «госпожи» отправителя писем тем примечательнее, что писец не скупился на многолетие «жив, цел, здоров!» после слова «Йот», заключенного по обыкновению в кольцо: ААА XVII: XVIII = XXII = XXIII, строка 3, два раза, XX = XXVI = XXVII, строки 3, 4, XXI = XXVIII = XXIX, строка 24 (многолетие отсутствует: внутри сочетания «Йот живой», ААА XVII: XVIII = XXII = XXIII, строка 2; в жреческом звании «раб Йота», ААА XVII = XIX = XXIV = XXV, строка 18; раз после слова «Йот», употребленного самостоятельно, ААА XVII: XVIII = XXII = ХХШ, строка 17; затем, разумеется, внутри имени «Ми-йот», ААА XVI I: XIX = XXIV = XXV, строка 20, XX = XXVI = XXIX, строки 1, 7, XXI = XXVIII = XXIX, надписание свитка, ср. § 16-17).

Таким образом, опущение многолетия после имен царевен в дни царствования их отца не случайное явление, а общепринятое обыкновение: царевнам не полагалось многолетие. Лишним подтверждением этого правила может служить пускай непостоянное, но все же частое употребление многолетия после имени вдовствующей царицы Тэйе и полное отсутствие многолетия после имени ее дочери, царевны Бок-йот, наблюдающиеся в гробнице домоправителя царицы-матери Хойе — гробнице, находящейся в солнцепоклоннической столице и относящейся к поре поздних солнечных колец.