Кейли

Правда, пленку они все же забрали. Именно благодаря этому Итон и оставался на свободе даже после самоубийства нашего отца, муки совести которого превысили лимит возможного. Папа до последнего терзался смертью отца семейства, но ничего не мог исправить. После того, как Каил снова обратился в прессу и несколько журналистов приняли его сторону, в газетах стали публиковаться разоблачающие статьи. И пускай фактов и улик не было, но они нанесли репутации папы большой вред. В конечном итоге, с работы он ушел, а спустя два с половиной месяца, мы нашли его тело в гараже. Он выстрелил себе прямо в голову.

Насколько мне известно, в дальнейшем наши судьбы были очень и очень похожи. Эмили Салливан умерла вскоре после смерти сына и убийства мужа. В газетах писали, что ее бедное сердце просто не выдержало этого. Кэролайн, Кристофер и Каил остались сиротами. Мы повторили их путь. После самоубийства папы, мама очень скоро отправилась в клинику с нервным срывом. В дальнейшем у нее диагностировали тяжелейшую депрессию, она стала тенью себя прежней, а через полтора года умерла, так и не придя в себя после случившегося.

Мы с братом остались с маленькой Карой на руках. К тому времени Итону уже исполнился девятнадцатый год и нам повезло, в службе опеки работал друг родителя, который остался ему верен несмотря на историю с Салливанами. Ему разрешили присматривать за мной и Карой. В те времена у нас еще был наш дом, оставались небольшие сбережения, и мы могли более или менее достойно жить.

Впрочем, вскоре нам пришлось сменить фамилию на мамину и продать дом. Самая главная причина была банальной – денег стало не хватать. Поначалу мы пытались поддерживать привычный образ жизни, но очень скоро поняли, что этому уже не бывать. За лечение в клинике стали приходить большие счета, за отца не выплатили страховку, ведь он свел счеты с жизнью самостоятельно, но самым худшим для нас стало то, что счета покойного родителя заморозили. После серии газетных статей, внутренний отдел начал расследования, которые привели к тому, что выяснились две страшные вещи, ставшие для нас с Итоном настоящим ударом. Первая – отец злостно уклонялся от налогов. Вторая – он брал большие взятки. Последними объяснялась наша хорошая жизнь за последние годы. Поэтому мы решили стать Гроссами, забыв о фамилии Хендерсон.

Со временем от нас отвернулись все – папины бывшие друзья, некогда добродушные соседи, которые вначале поддерживали нашу семью, даже большая часть родственников. Никто не захотел знаться с изгоями.

Следом за нашим прекрасным особняком мы продали единственный автомобиль, который был оформлен на мать, а затем и все более или менее стоящие вещи, что у нас были. Переехали в район попроще, сняли крохотный домик. Нам предстояли долгие годы борьбы… Итон устроился на две работы, я перешла в другую школу, и мы начали все с чистого листа. Днем Кара оставалась с пожилой соседкой, которая брала с нас почти символическое вознаграждение, а все остальное время – я. Можно сказать, Кару я вырастила сама. А меня вырастил Итон.

Никогда бы не подумала, что все обернется так, как обернулось. Одна трагическая случайность, несколько секунд и шесть человек оказались в могиле. Еще шестерым предстояло как-то с этим жить, хотя жизнью это назвать было уже нельзя.

Глава 10

Я всегда смотрел на Хендерсонов с немым восхищением, потому что они казались мне образцом идеальной семьи. Я бывал у них дома лишь пару раз, но почти сразу проникся к ним симпатией. Сильный и предприимчивый отец семейства, достигший больших успехов на своем поприще, прекрасная домохозяйка, которую обожали соседи, настоящий образец благочестивости и трое замечательных детей. В сравнении с ними наша семья казалась мне простой, неотесанной и невежественной. Каил постоянно гулял, пропадал черт знает где, Коул регулярно ввязывался в драки, а мать с отцом нередко ругались.

Пройдут годы, и я буду по этому очень сильно скучать. По нашим суетливым завтракам, постоянному шуму, который мы с братьями поднимали по поводу и без… Пойму, что, на самом деле, это мы были близки к идеалу. Обычный мужчина, честно кормящий семью, мать, которая всегда учила быть добрыми и отзывчивыми, не проходить мимо чужого горя и замечательный брат, который не дожил до двадцати…

Не могу сказать, кого я любил больше – Каила, который практически взвалил на себя все проблемы после кончины родителей, свою младшую сестру, в которой не чаял души буквально с момента ее появления на свет или доброго, милого Коула, который был светом для всей нашей семьи…

Одно знал наверняка – такое не прощают.

Много лет назад, оставшиеся из Салливанов собрались на кладбище, и, стоя перед могильными плитами родителей и брата, дали слово, что не оставят это просто так. Сейчас мы держали его и это было в память о тех, кто умер, будучи ни в чем неповинными. Мало кто знает, но Коул мечтал стать художником. Он боялся рассказать об этом нашему отцу, тыт часто был суров в своих высказываниях, а я всегда поддерживал младшего и по сей день с трепетом хранил все его рисунки.