Кэйтлин и Купидон

Я улыбаюсь сквозь слезы, хотя и чувствую некое «но», повисшее в воздухе. Сара не станет говорить что-то просто потому, что ты хочешь это услышать, – в том числе поэтому я у нее и спрашиваю. Однако все равно сидеть здесь и слушать, как громко тикают старинные часы в прихожей, – мучительно. Лучше бы я не приезжала.

– Но…

Я выдыхаю. Вот оно.

– Он беспокоился, что ты отвлекаешься и забываешь о причинах, по которым вообще этим занялась. Он рассказывал мне, что ты подсела на «Инстаграм», что соревнуешься с кем-то ради статуса, а не ради своей первоначальной цели.

– Которая состояла в том, чтобы помогать людям.

Сара кивает:

– Которая состояла в том, чтобы помогать людям.

Я вытираю лицо тыльной стороной ладони.

– В этом и заключается моя новая бизнес-миссия – показать людям, что любовь может быть трудным испытанием, что она несовершенна. Я хочу уделять больше времени индивидуальной работе с клиентами и меньше тому, чтобы пытаться стать вторым «Тиндером».

– Вторым чем-чем?

Я качаю головой:

– Да не важно, я просто не буду пытаться быть тем, кем не являюсь.

– А что насчет дальнейшего использования образа Гарри?

– Гарри все равно будет частью этого. Он должен быть. Я не могу просто стереть его из своей истории, создав универсальный веб-сайт с картинками купидонов. Я должна рассказать людям о нем, о том, что со мной случилось, – и пускай они сами разбираются.

Слезы начинают скапливаться в ее глазах. Сара протягивает руку и берет с журнального столика коробку салфеток. Промокает глаза, слегка размазывая тушь.

– И я все равно буду видеть его на сайте? Как способ увеличения… продаж? – Она будто брезгливо выплевывает последнее слово. И я оказываюсь к этому не готова – к тому, что она начнет возражать.

– Это не ради рекламы! – Мой голос звучит тверже, чем я хотела. Я и сама боялась именно этого с момента, как Эйд и Стью застряли на идее ребрендинга. – Я просто не могу больше рассказывать людям, что любовь не причиняет боли, что она может длиться вечно.

– Любовь длится вечно. Я буду любить своего мужа вечно, и ты будешь любить Гарри вечно.

Отец Гарри умер за несколько лет до нашей встречи – от сердечного приступа, – и его фотографии висят по всему дому. Они с Гарри похожи – широкими улыбками и добрыми глазами. Иногда я смотрю на него и размышляю, как бы мы поладили, если бы были знакомы.

– Конечно, я буду любить его вечно. Конечно. Но люди неизбежно станут спрашивать о моей личной жизни – они захотят знать, могут ли мне доверять. И я хочу говорить им правду.

– Так почему бы просто не подождать, пока они спросят? Зачем развешивать его по всему сайту, будто он какая-то модель?

– Сара, если вы не желаете, чтобы я это делала, я придумаю другой способ. – Пусть это не то, чего я хочу, но говорю искренне. Ровно так же, как я не могу продолжать лгать, я не собираюсь делать то, что причинило бы Саре еще больше боли. – Глупо было, – добавляю я, – вот так публиковать его фотографии, и за этим стояло много причин. Но ни одной из них не являлось желание заполучить побольше клиентов – хотя внешне выглядело именно так. Все было связано только с тем, как я себя чувствовала. Это оказалась лишь временная маскировка для моего горя. Но я не могу сейчас вернуться и полностью удалить все упоминания о нем.

Сара ахает, поднося руку ко рту.

– Нет! Ты не можешь стереть его так, будто он никогда не существовал.

Я достаю телефон, чтобы показать ей ссылку, которую прислал Стью час назад, – черновое представление о том, как будет выглядеть сайт.

– Вот почему я думаю, что этот новый путь – компромисс. Для меня это способ почтить память человека, который мне очень помог, – больше не притворяясь.

Сара пристально смотрит в телефон, прокручивая страницу, а я задерживаю дыхание. Она поднимает взгляд.

– А как насчет всего прочего? Во всяких социальных сетях?

– Там будут фотографии реальных любовных историй и подписи под ними – милые, забавные и правдивые, о том, что людям нравится друг в друге… и что нет. Вроде как в инста-блоге «Люди Нью-Йорка».

– Где-где?

– Да не важно. Но это будут другие пары. Одна фотография меня и Гарри, но это все.

Сара кивает. Я не могу понять, о чем она думает.

– Это, безусловно, прекрасно сделанный сайт с внятным посылом к читателю, – говорит она. Я благодарно улыбаюсь, ожидая очередного «но». – Но мне нужно подумать об этом.

– Хорошо, я понимаю. Я пойду, оставлю вас в покое.

Я наклоняюсь за своей сумкой, которая валяется под ногами.

Сара касается рукой моего бедра, останавливая меня.

– Нет, не уходи. Просто подожди здесь, хорошо? У меня еще есть вино, угощайся. – Она показывает на огромный хрустальный графин на боковом столике, который выглядит таким тяжелым, что я знаю – я не смогу его поднять.

Я в замешательстве, но – как и всегда с Сарой, – делаю то, что мне говорят.

– Ну ладно, – бормочу я, и она выходит из комнаты, оставив за собой шлейф духов. Я сижу, барабаня пальцами по коленям и сосредоточившись на своем дыхании – вдох через нос, выдох через рот.