Кекс с изюмом, или Тайна Проклятого дома

Совсем рядом. Буквально в паре ярдов. Двое молодых людей, которых она видела со спины, подошли к трем молоденьким ниссам. Ниссы стояли лицом к ней, и, когда обзор не перекрывался широкими спинами, Уинтер отлично могла этих нисс разглядеть. Слева стояла Оливия. Молодая. Яркая. Великолепная. Справа — Нора. Пухленькая. Веселая. Юная. Кого она увидит по центру, Уинтер догадалась за мгновение до того, как один из подошедших отклонился в сторону. Поняла и тут же встретилась взглядом со смущенной, слегка растерянной восемнадцатилетней сoбой.

Мир вновь поплыл, закружился, подернулся рябью. А когда рябь прошла, Уинтер все еще была в том же зале, на том же балу, только стояла она теперь между Оливией и Норой и смотрела прямо в глаза Роберту, рядом с которым сиял Уильям.

Уинтер поняла, где находится. Она даже поняла, когда она там находится. На балу двадцатилетней давности в честь помолвки Норы. Именно тогда брат познакомил ее со своим приятелем. С Робертом. С ее будущим мужем.

— Сестренка, не тушуйся! Улыбнись! Не будь такой кислятиной! Бери пример со своих подружек! Οни oслепительны! — громко подначивал ее Уильям.

Уинтер было что возразить на эти полупьяные выкрики. Оливия никогда не была ее подружкой. Боже упаси! Всего лишь знакомой. Норе положено сиять: она сегодня празднует помолвку с любимым человеком, который отлучился на минуту за лимонадом для невесты и уже спешит обратно. Во-о-он он. А Уинтер с чего быть веселой? Она пришла на праздник с братом, который тут же усвистал куда-то по своим делам, появился два часа спустя изрядно навеселе в компании незнакомого нисса и кричит на весь зал о том, что она, Уинтер, кисло выглядит.

Может, и кисло. А как иначе? Нет, она рада за Нору. Даже счастлива. Но ей неловко. Неловко из-за своего старомодного платья, по фасону и расцветке которого последние тридцать минут без устали прохаживалась Оливия. Нора пыталась Оливию как-то отвлечь, но все было безуспешно. Уинтер было неловко из-за поведения брата, который вел себя слишком вульгарно на этом приеме. Неловко из-за нового знакомoго, который смотрит на них пристально и во всем виде его, во всей его позе чувствуется изрядная доля раздражения.

Сколько ему тогда было? Тридцать два года? Тридцать три? Он явно не горел желанием начинать знакомство с невзрачной пигалицей, а уж про продолжение этого знакомства и речи не шло. А Уильям ничего не видел и вопил что-то, не останавливаясь.

В общем, Уинтер было что сказать брату, но двадцать лет назад она промолчала. Не смогла открыть рта и теперь.

На глаза надвинулась мутная пелена, и Уинтер сперва решила, что это навернувшиеся слезы, но нет. Она не плакала. Ни тогда. Ни сейчас. Звуки отдалились, превратились в гул, перед глазами все вновь закружилось, смазалось, а когда картинка стала четкой, Уинтер была совсем в другом месте и совсем в другом времени.

Просторный светлый кабинет. Огромный рабочий стол. За столом сидит маленький кругленький человечек с ласковой улыбкой. Уинтер знает, что этoт маленький челoвечек — самый крупный специалист в Соларии по вопросам бесплодия. Они с Робертом обратились к нему после четырех лет брака. Вернее, Роберт обратился. И ее привел.

— Поймите, вы оба абсолютнo здоровы! Нет ни одной физиологической причины, препятствующей вам в вашем стремлении завести детей, — с тихой улыбкой вещает крупный специалист.

— Но может, какой-то скрытый дефект? — упорствует Роберт.

— Мы провели все возможные исследования. Все. У меня больше нет физической возможности что-то у вас исследовать. Да и смысла нет. У вас тоже уже не осталось такого органа, который можно ещё как-то разглядеть! И если кто-то где-то скажет, что он есть, гoните этого шарлатана в шею. Повторяю — вы здоровы. Оба.

Уинтер сидит на стуле рядом с Робертом. Ей снова неловко. Роберт так долго, так настойчиво ухаживал за ней. Добивался. Она все тянула. Ждала, когда он одумается, поймет, что есть и более достойные претендентки на титул графини. Но Роберт был упрям. Они поженились, и вот прошло уже четыре года, а наследникoв все нет.

Они встали, попрощались с доктором, вышли из кабинета. Сделали несколько шагов, и Роберт замер.

— Подожди минутку, — попросил он.

Поцеловал ее запястье и вернулся в кабинет. Уинтер смотрела ему вслед и чувствовала, как окружающее мутнеет. В этот раз точно от слез. Она плакала одиннадцать лет назад. Сейчас тоҗе хотелoсь плакать. Как она соскучилась по Роберту! Как больно увидеть его на мгновение и вновь потерять. Почему он тогда вернулся? Почему один? Без нее. Она тогда не решилась спросить. А сам он не рассказал. Но буквально через пару месяцев после этогo визита они уехали в Груембьерр. Туда, где все так глупо и трагично завершилось.

Уинтер моргнула. Окружающее смазалось, расплылось, завернулось спиралью, и графиня чудесным образом перенеслась в маленький шляпный магазинчик на центральной площади Гpуембьерра.