Кекс в большом городе

– Вот-вот, точь-в-точь такие слова я сказала Тате, не поверила ей, теперь вот почти умерла. Как он надо мной издевался, в основном психологически, но иногда и кулаками доставалось. Знает подонок про свой дар, он любую бабу просто приворожить может, глупые мы, наивные, хотим счастья, влюбляемся безоглядно и терпим от мужиков все, наивно полагаем, что сумеем притереться. Ну и пусть от него десять жен сбежало, это они гадины, а он замечательный зайчик, просто плохо его любили, вот подарю Андрюшеньке море нежности и заботы, и превратится он в белого и пушистого! Нет! Черного кобеля не отмыть добела! Знаешь, откуда мой шрам?

– Нет, – прошептала Мила.

– С собой покончить пыталась, – обыденно сказала Рита, – решила вены вскрыть, измучилась до предела, извел меня Еремин, живого места в душе не осталось, одна выжженная пустыня.

– Неужели нельзя было просто уйти?

– Пыталась, только он мастер игры в кошки-мышки. Стоило мне крикнуть: «Прощай, не приходи больше!», как он мигом сладким пончиком делался: тю-тю-тю, милая, обожаю, люблю, трамвай куплю. Я начинала таять, а он видит, что жертва коготки спрятала, мягкое брюшко приоткрыла, и бац туда каблуком. Мне снова плохо, я корчусь, а Андрей доволен, получил энергию, подпитался. Ну и решила я за бритву схватиться, взяла лезвие, только страшно было себя резать, больно стало. Все примерялась, как лучше, руку сначала чуть-чуть повредила, а уж потом как резанула…

– Мамочка, – прошептала Мила, у которой мгновенно исчезла вся злость на Риту, – как же ты жива осталась?

Маргарита прикусила нижнюю губу, потом, тряхнув головой, ответила:

– Глядела я, глядела, как кровь текла, потом голова кружиться стала, ну и испугалась я, подумала: зачем из-за подонка умирать? Собралась с силами и до соседки доползла, та «Скорую» вызвала, пришлось в больнице полежать довольно долго. Андрей ко мне ни разу не пришел.

– Он, наверное, не знал о случившемся, – попыталась оправдать любовника Мила, – небось ты записки ему не оставила!

Маргарита рассмеялась.

– Еще как знал! Приехал в гости, начал в дверь звонить, соседка вышла и обо всем ему рассказала! Еремин поохал, поахал, а потом, сказав ей: «У Риты, увы, давно плохо с головой», исчез. Все, ку-ку, испарился. Хочешь, объясню, по какой причине он ко мне в клинику не кинулся?

– Побоялся ответственности? Испугался разговора с врачом!

– Нет, Еремин познакомился с тобой и почувствовал: вот она, новая жертва! Рита уже отработанный материал, весь выжатый в моральном плане, а тут свеженькая дурочка, надо начинать по новой чужими переживаниями лакомиться.

– Не смей говорить о Дрюше плохо, – топнула ногой Милочка.

Рита мрачно улыбнулась.

– Дура ты! Откуда мне твой телефон известен, а?

– Не знаю!

– Сам Андрей дал.

– Где? Когда? Зачем? – начала задавать бестолковые вопросы Мила.

Маргарита поманила пальцем официантку, заказала себе еще кофе и пояснила:

– Он, очевидно, решил с тобой любимые игрища затеять. Теперь станет мучить, с каждым днем все изощреннее, для того и меня вспомнил. Звякнул намедни и зажурчал ласково, прямо медовый пряник. Начал на жизнь жаловаться, дескать, сейчас у него новая пассия, ревнивая кретинка, жадная стерва, нахалка, каких мало, Андрюша понял, что потерял в моем лице настоящее сокровище, и теперь жаждет раскрутить пружину назад. Но сам он связываться с Людмилой не хочет, дрянь его третирует, она слишком много знает правды о бизнесе Еремина, грозит пожаловаться в налоговую инспекцию.

– Я! – оторопела Мила.

– Ты, ты, – закивала Рита, – поэтому Андрюша предложил мне: «Солнышко, давай начнем все сначала. Вот тебе телефончик стервы, звякни ей и расскажи правду: мы любим друг друга, просто временно поссорились!»

Людмила лишь ошарашенно моргала глазами, а Маргарита продолжала:

– Только я слишком хорошо садиста знаю, поняла, какой он замысел вынашивает, желает нас столкнуть и от скандала кайф поймать!

– Мужчины обычно боятся таких ситуаций, – выдавила из себя Мила.

– Нормальные парни да, – скривилась Рита, – но Еремин-то патологическая личность. И потом, скажи, услышь ты от меня подобную информацию, как поступишь? Только честно, не стесняйся, я сама такая!

Мила сглотнула слюну и призналась:

– Для начала наору на любовницу, потом шмякну трубку, поколочу посуду…

– А затем?

Людмила пожала плечами.

– Если мужчина хочет уйти от женщины, то виновата чаще всего она сама. Плохо вела хозяйство, устраивала скандалы. Подумаю и попробую измениться, начну работать над собой, пойми, я очень люблю Дрюшу, просто не представляю своей жизни без него.

– И ничего Андрею о моем звонке не скажешь?

– Нет, иначе придется ставить его в ситуацию выбора: либо я, либо ты.

Рита кивнула.

– Ясненько. Рабыня.

– Кто?