Кекс в большом городе

В общем, договорившись с прокаженными, Опара начала действовать. Побег готовили задолго и очень тщательно. Человек начинал пить снадобье и заболевал, ему делалось откровенно плохо, поднималась температура, ломало суставы, резко падал вес. Никакие лекарства, применяемые современной медициной, не действовали. Для того чтобы остановить процесс, следовало не просто прекратить прием варева, но и использовать противоядие. Очевидно, прокаженные страстно желали выбраться из лепрозория и верили Анастасии, раз решились на подобную авантюру.

Еще надо было обладать большой силой воли, чтобы продолжать телесные страдания, потому что человеку с каждой неделей делалось все хуже и хуже, в конце концов он умирал.

– Как умирал? – подскочила я. – Конечно, того, кто закончил жизненный путь, вынесут из лепрозория, но навряд ли задумавшие побег планировали подобный исход. Маловероятно, что люди хотели использовать гроб в качестве трамвая к остановке «Свобода».

– Именно смерть и была их целью, – пояснила баба Катя, – люди-то погибали не по-настоящему, просто внешне очень походили на трупы. Лежат, не дышат, не шевелятся…

– И что, сотрудники морга не понимали, что человек в коме?

– Охо-хонюшки! Какой особый в лепрозории морг! Опара сама смерть констатировала, тело на местном кладбище хоронили. Устраивали нечто вроде торжественной процедуры: гроб, в нем тело. Больные плачут, потом домовину увозили и закапывали.

– В землю?

– Ясное дело, затем поминки скромные, монашки приходили, они в лепрозории частые гости, обитель рядом, сестры убогим помогают, и, пока больные угощаются, им в день похорон обязательно водочки нальют, «труп» из могилы выкапывают, в монастырь переносят! Там человека в себя приводят, ну и дальше неинтересно.

– Откуда вы все знаете? – прошептала я.

Баба Катя потерла виски ладонями.

– Опаре невмоготу сидеть стало, вот она и решилась мне открыться, лекарство сама сделать не могла, помощник требовался, я ей идеально подходила. И потом, следовало Епифанию вызвать. Уж как она все устроила, кто тело Насти перевез, то мне неведомо, я плату за свои действия получила.

– Какую?

– Сначала в монастыре меня пригрели, потом комнату дали и подкармливают меня сестры до сих пор, помогают, они памятливые. В обителях порой такие вещи творятся! Настоятельница выше бога!

– Неужели Епифания жива?! – вырвалось у меня.

– А чего ей сделается? – нахмурилась знахарка. – С одного года мы, по нынешним временам это не возраст. Еще Епифания всякие секреты знает, правильный образ жизни ведет, вот и сохранилась.

– Но почему, когда арестовали Опару, не тронули монахинь?

Баба Катя сложила руки на коленях.

– Так ее на другом взяли, на взятке.

– Не поняла! Вернее, я решила, что она взяла деньги за «смерть» прокаженных.

– Конечно, – кивнула знахарка, – только жадности у нее немерено было, вот и вляпалась. Умер в Мохове, это городок тут рядом, мужичонка, прокаженным не считался, а когда скончался, то терапевта, который его лечил, сомнения взяли. Другой бы лекарь и не чихнул, про проказу не вспомнил, но поскольку около местечка лепрозорий находится, то зашевелились у доктора подозрения.

Очевидно, специалист был совестливым, потому что не стал заталкивать сомнения в гроб, а честно обратился куда надо, сказал:

– Увольняйте меня, лишайте диплома, если я болезнь сразу не опознал, только сейчас проверить все надо.

Вызвали Опару, она главной в лепрозории считалась. Настя оглядела умершего, потом отвела жену его в комнату и сказала:

– Проказа – стопроцентно она.

– Ой, мама! – взвизгнула тетка. – И что теперь?

– Ничего хорошего, – пояснила врач, – заберут тебя к нам, прощайся с жизнью, сидеть теперь тебе взаперти.

– Я же здоровая.

– А это неизвестно, – начала мучить Опара несчастную.

– Господи, – зарыдала тетка, – помогите мне!

– Можно, конечно, – крякнула Настя, – только дорого.

– Есть, есть денежки, – засуетилась тетка, – хочешь, сейчас дам? Сколько надо?

Опара назвала цифру, вдова ахнула и прошептала:

– Столько нет, сбавь немного.

– Не мне это идет, – загадочно ответила Настя, – другим людям, а они ни копейки не скинут, за целковый удавятся. Короче, тебе сроку до завтра. Скажу сейчас всем: анализ для точности сделать надо, но больше суток тянуть нельзя. Сама сообрази, у мужа твоего проказа, просто похоронить тело нельзя, а чтобы тебя отпустили, надо сказать: супруг лепрой не болел, сплошные сложности.

Очевидно, Настя чувствовала себя в совершенной безопасности, потому что на следующий день, вечером, спокойно пришла в то место, где была назначена встреча с женой скончавшегося. Вдова протянула конверт и нервно сказала:

– Посчитайте.

Врач вытащила купюры, принялась их мусолить, и тут появилась милиция. Разгорелся невиданный скандал. Следствие установило, что никакой проказы у покойного не было. Опытный врач Опара просто запугала женщину, вот так Анастасия оказалась на зоне.

– История настолько чудовищная, что кажется выдуманной, – покачала я головой.

– Но это правда!

– Слишком фантастическая, здорово смахивает на сказку.

Баба Катя выпрямилась.

– Я никогда не вру.