Кекс в большом городе

Мила скорчила рожу и издевательским тоном протянула:

– Сюжет для чудного романа! Некая дамочка подбирает на улице женщину, та умирает, а следом погибает и ее муж! Загадочно! Кто убивает обоих? При чем тут дамочка? Суперсериал, «Москва ментовская» отдыхает! Ну, чего остановилась? Обломалось вам? Не такая я дура оказалась, разобралась в придуманной тобой и Дрюшей истории! Решил меня помучить? Имей в виду, это он сейчас с тобой ласковый. Знаю, знаю, что сказал. «Милая, не могу избавиться от сучки, давай расскажем ей чудесную басенку, ты только помоги мне, и заживем счастливо». Но не верь ему, не найдешь счастья. Да уж, все точно по одному кругу ходит: Тата предупредила Риту, та меня, я – тебя. Уноси ноги, дура, иначе изжует тебя Андрей и выплюнет. Да, кстати, передай Дрюше: Милочка абсолютно не расстроилась. Услышала про его «кончину» в «Лотарингии» и воскликнула: «Слава богу!»

– Андрей умер, – безнадежно сказала я, – не веришь, позвони в ресторан, узнай номер отделения милиции и обратись туда!

Мила вздернула брови.

– А может, я ошибаюсь? Ты Наташа? Жена Дрюши? Воспользовалась тем, что мы никогда не виделись, и теперь ломаешь комедию? Вместе решили цирк устроить?

– Наташа умерла.

– Ага, почти при тебе?

– Да.

– И Андрюша тоже?

– Понимаю, что звучит странно, но это так!

Милочка рывком распахнула дверь и неожиданно сильно пнула меня в спину. Я, не ожидая нападения, покачнулась, чтобы удержаться, сделала шаг вперед и оказалась на лестничной клетке. Последовал еще пинок. Я не сумела удержать равновесия и брякнулась на четвереньки.

– Вы с Андреем начинайте писать криминальные романы, – прошипела Мила, – опыт уже имеете, классно получится, Смолякова удавится от зависти.

Дверь хлопнула о косяк, я попыталась встать и свалилась на бок.

«Пишите детективный роман». Действительно, более чем странная ситуация: сначала погибает Наташа, потом Андрей, и я оказываюсь в центре событий. Как всегда, влипла в идиотскую историю? И случайно оказалась участницей кем-то задуманной акции?

Др-р-р, – заверещал мобильный, я кое-как изловчилась, вытащила трубку и тихо сказала:

– Да.

– Звезда моя, – прожурчал Федор, – ты где?

Сообщать правду в данной ситуации мне показалось глупо, не говорить же: «Лежу на грязной лестнице, возле квартиры, откуда меня только что вышибли коленом под зад».

– Сижу за письменным столом, скоро сдавать книгу, – стараясь сохранить спокойный тон, сообщила я.

– А почему к домашнему телефону не подходишь?

– Отключила его, работать мешает!

– Правильно, звезда моя. Долго тебя сейчас не задержу, слушай внимательно. Послезавтра, в полдень, на «Шарашкинфильме» кастинг.

– Что?

– Будешь выбирать актеров на главные роли! Подготовься заранее.

– Я?

– Ты, звезда моя, по условиям контракта, ваше слово, великая наша, является последним. Веди себя прилично, сам приехать проконтролировать процесс не смогу. Усекла?

– Да.

– И еще, – неожиданно сурово и без всякого ерничанья сказал начальник пиар-отдела, – сериал – это очень и очень серьезно. После его выхода на экран ты моментально переместишься на верхние позиции рейтингов, возрастут и прибыли издательства, и, естественно, твои гонорары. Ясное дело, появление у «Марко» нового, топового автора не обрадует наших заклятых друзей из «Ореона» и «Реки». Кстати, «Река» пыталась всучить Голубеву свою авторшу, Кирюшкину, только Анатолий не пожелал с нею связываться, компранэ?

– Найн, – честно ответила я.

Федор присвистнул.

– Голубев мальчик откровенный, он в «Реке» на встрече так высказался: «Вы, ребята, с дерьмом не лезьте. Стану снимать Виолову, вашей Кирюшкиной контракт на сериал светит лишь в том случае, если автор «Марко» заартачится или с ним чего случится». Въехала в проблему?

– Нет, не понимаю, о чем речь.

– О деньгах, звезда моя, о проклятом золотом металле, о котором человечество, с одной стороны, говорит с презрением, а с другой – просто умирает от желания иметь его побольше. «Река» хотела заработать на Кирюшкиной, но им обломалось, теперь мы на Виоловой тугрики огребем. Аморе мио, просветлело в твоих мозгульках?

Я встала, отряхнулась и сердито сказала:

– Говори прямо, без ужимок.

– Лады, беседую, как с олигофреном. Чтобы Кирюшкина получила контракт с «Шарашкинфильмом», надо убрать тебя. Будь осторожна, возможна любая провокация, от ерундовой до самой нехорошей.

– Какой? – испугалась я.

– Ну… не знаю… навряд ли, конечно, тебя убивать станут, – деловито сообщил Федор, – не девяносто первый год, вот в те времена не дал бы я за твою жизнь в подобной ситуации и копейки. Но сейчас мы стали цивилизованными, интеллигентными. Устроят скандал, изучат твои привычки, узнают, что мадам Тараканова вечно без мыла во всякие места влезает, ну и подставят дуру, подбросят ей труп молодого парня, а потом вой поднимут, прямо вижу заголовки желтых газет: «Детективщица Виолова решила на практике изучить криминальный мир. Арина прирезала своего юного любовника».

– Это невозможно, – возмутилась я, – имею мужа!

Федор заухал, словно наевшаяся мышами сова.