Кекс в большом городе

К сожалению, в Москве очень много людей, которые считают писателей супербогатыми особами, ни в чем не нуждающимися олигархами, которые должны делиться накопленным капиталом со всеми, кто их попросит. В издательство ежедневно приходят мешки писем, большинство из которых начинаются со слов: «Дайте денег» или «Купите нам… квартиру, машину, дачу, мебель, телевизор, холодильник». Некоторые послания удивляют до оторопи, ну, к примеру, такое: «Здравствуйте, Арина Виолова! Вы живете хорошо, а мы плохо! Моя судьба страшно тяжелая, родила десять детей, чем кормить их, не знаю, во что одеть – тоже, работы нет двадцатый год, муж всю жизнь пьет. Пришлите мне денег или одежды на деток, размеры 56–58, обувь 44–46. Но лучше будет, если станете давать нам каждый месяц по три тысячи долларов, вам такая сумма тьфу, а нам есть не на что. Жду ответа, расчетный счет…»[4]

Прочитав такое послание, – я, как правило, впадаю в глубокую задумчивость и пытаюсь примерить ситуацию на себя. Работы нет двадцать лет? Она что, два десятилетия лежит на диване и ноет? Зачем родила столько деток, если сама не у дел, а муж вечный алкоголик? Не сообразила, что отпрысков потребуется кормить, поить, одевать? И сколько лет ребяткам, чьи размеры одежонки 56–58, а ботиночек 44–46? Может, крошки могут пойти сами на службу и начать содержать безголовую лентяйку-маменьку?

Впрочем, письма не самая худшая вещь, вас могут подстеречь на улице или ворваться в дом с воплем: «Немедленно дай денег!»

Похоже, Павел Петрович из подобных экземпляров, странно только, что он сказал про личную машину.

– Мой хозяин, владелец фирмы «Рокко», господин Абдулла, – спокойно начал ничего не подозревающий о моих мыслях Сухоруков, – к сожалению, имеет дочь. Тоня его единственный, горячо любимый ребенок. Увы, супруга Михаила Сергеевича рано скончалась, и девочкой занимались бабки да няньки, донельзя избаловавшие ее.

Глава 19

Слушая плавную речь Павла Петровича, я попыталась понять, к чему он клонит. Наверное, сейчас попросит денег на лечение девочки или потребует спонсорскую помощь для фирмы «Рокко». Но Сухоруков никак не приступал к материальным вопросам, он терпеливо, педантично, практически без эмоций, сообщал некие подробности из жизни абсолютно неизвестного мне Михаила Сергеевича со странной фамилией Абдулла.

Впрочем, ничего удивительного в информации не было, очень часто люди, став родителями, капитально теряют голову и начинают нещадно баловать ребенка, отчего-то они полагают, что счастливое детство – это когда выполняются любые прихоти отпрыска, но, как правило, ничего хорошего в результате не получается.

Михаил Сергеевич не оказался исключением, и в его случае дело усугублялось тем, что Абдулла имел практически неограниченное количество средств, поэтому Антонина купалась в роскоши. Платья для нее шили лучшие модельеры, игрушки делали на заказ, а за здоровьем ребенка следил целый штат докторов.

В семь лет Тоню отдали в элитную школу, такую, где на одного ученика приходилось по пять человек обслуживающего персонала: педагог, воспитатель, няня, горничная и медсестра.

Одна Тоня не бывала никогда, утром охрана привозила малышку в машине на занятия, и девочка попадала к преподавателям, а вечером Антонину возвращали в подмосковный особняк, те же секьюрити сдавали ученицу на руки нянькам. Абсолютно все бытовые проблемы решались домашней прислугой, девочка никогда не видела, как заваривают чай или стирают белье. Не привыкла она и отказывать себе в любых прихотях, жила в пятидесятиметровой комнате и была вольна творить там что хочет: включать на всю мощь ночью телевизор или прыгать через скакалку. У Тони не было соседей, которые бы начали стучать в стену кулаком и орать: «Безобразие, сейчас милицию вызовем! Прекратите хулиганить, нам завтра на работу».

Тоня росла в твердой уверенности: если она чего-то хочет, это должно немедленно упасть ей в руки. В случае бессонницы девочка ничтоже сумняшеся звонила горничной и требовала принести в свою спальню чай, мороженое, фрукты. Капризница и не думала посмотреть на часы, ей было плевать, что разбудила прислугу, которой предстоит тяжелый рабочий день. Тонечка преспокойно могла потребовать в час ночи машину и поехать в круглосуточный фитнес-клуб, чтобы поплавать в бассейне. Пока наследница Михаила Сергеевича плескалась, водитель смиренно спал в джипе, положив голову на руль, а девочка наслаждалась в теплой воде, мысль о том, что у шофера есть семья: жена с детьми, ждущие дома мужа и папу, не обременяла хорошенькую головку.

Не следует считать Тоню плохо воспитанной девочкой. Нет, она всегда вежливо разговаривала с горничной и, вытащив ту из теплой постели в четыре утра, приветливо щебетала:

– Люся, будьте добры, сделайте мне гоголь-моголь и чай с вареньем.